Вологодские заговорщики

Более ничего любопытного не происходило. Митька спустился с крыши, взял свой шахматный мешок и пошел к церкви. Там он, озираясь, словно вздумал обокрасть храм, прошел за церковь к колокольне. В колокольне, в самом нижнем ее ярусе, ждал отец Филипп. Место было очень подходящее для тайных дел, к тому же Митька собирался залезть на колокольню — оттуда, поди, канатный двор еще лучше видать.

До службы они сыграли трижды. Потом батюшка поспешил в ризницу, а Митька — на паперть, к Ивашке. Ивашка, получивший от него кости в подарок, уже не столь просил милостыню, сколь обыгрывал прихожан. Митька знал, что есть хитрые способы так бросать кости, что выпадут нужной стороной кубиков вверх, он только не думал, что Ивашка сам их изобретет.

Жители Козлены и тонкопряхи сбредались к церковным дверям. Многие уже приветствовали Митьку поклоном — как и он их. Но один прихожанин вовсе не обратил на него внимания.

Это был тот, к кому приезжали англичане, тот, кто всем заправлял на канатном дворе. Он сразу направился к пономарю.

— Слышь, Степанко, скажи там батюшке — хочу молебен отслужить. Во устроение дел раба Божия Бориса. Очень нужно.

— А что ты затеял? — спросил Степанко.

— Да не я! Хозяин мой когда еще велел ставить на дворе, в дальнем углу, новую избу, да поскорее. И чтоб изба была с печкой, и печка с трубой, не хуже, чем в тереме у боярина. И чтобы изба была велика. Денег дал… Кто ж знал, что надобно спешно? И еще пригрозил — коли к собору двенадцати апостолов не справлюсь, прогонит со двора в тычки.

— Ишь ты, и наши праздники он знает!

— Ох, он их уже лучше меня знает…

Митька сообразил: видимо, те английские ратные люди, которых следовало ждать, то ли уже в дороге, то ли даже в Архангельском остроге, если не в Холмогорах.

Стало быть, срочно требуется солома.

Возня с соломой позволяла наблюдать за тем, что творилось на канатном дворе. Но, поскольку ее для крыши требуется воз, то надобно позаботиться о лошади с телегой. Да и не только. Гнилую-то Митька исправно с крыши поскидал, а как крыть новой — еще не придумал.

Он почесал в затылке — и поспешил в Заречье. Там можно и насчет телеги сговориться, и найти старика, который навык крыши чинить.

— Думаешь, тебе на том свете зачтется? — спросил Глеб, имея в виду Митькину благотворительность.

— Да как-то я об этом и не думал, — признался Митька. У него и впрямь вылетело из головы, что новая крыша для Ивашкиной избенки — дело благое.

Ульянушка побежала к соседкам и вскоре вернулась: лошадь с телегой, да и возчиком заодно, можно хоть сейчас забирать и ехать за соломой, а вот знатока соломенных тонкостей придется малость подождать — он Архиповне крышу перекрывает.

— Поешь хоть как полагается, — сказала она Митьке. — У тебя ведь там, поди, как в Великий пост, — сухоядение.

— Да?.. — Митька несколько удивился. Он в еде был непривередлив, опять же — лето, можно обойтись без горячего.

— Мой руки да садись за стол, горюшко мое! А ты, Глебушка, тем временем сходи за лошадью. Тебе полезно прогуляться. Гляди, горб еще наживешь, над образами скорчившись. А горбатого я любить не стану!

Глеб усмехнулся — Ульянушкина бойкость ему нравилась.

— Где ты о лошади сговорилась?

— Выйдешь со двора, так, поворотя налево, третьи ворота. Там Стрельцовы живут, у них две лошади, Петруха Стрельцов извозом промышляет.

Вроде и не так давно Глеб с Ульянушкой поселились в Заречье и взяли к себе неприкаянного Митьку, а Ульянушка уже всех соседей знала и со всеми бабами дружилась.

Митька поел горячих серых щец, поблагодарил — и вдруг замер с разинутым ртом.

— Шахматные затеи на ум пришли? — предположила Ульянушка.

— Нет… за соломой ехать надобно… поскорее…

— Так сейчас Глеб с Петрухой тут будут. Куда спешить? Соломенные снопы никуда не денутся.

Митька вскочил.

— Взбесился ты, что ли? — удивилась Ульянушка.

А он и сам не знал, откуда вдруг взялась тревога.

Выскочив за ворота, он побежал навстречу телеге и велел Петрухе поторопиться.

— Ну, это уж как Бог даст, — сказал степенный и даже медлительный Петруха. — Коли на мосту полно народа, придется ждать.

Митька сел рядом с Петрухой и, помахав рукой Глебу, поехал к наплавному мосту. Река была довольно близко, и уже на подступах Митька понял, что Петруха прав — на каждом берегу скопилось десятка по два телег. Оставалось одно — ждать своей очереди. Но Митьку словно кто шилом в задницу колол — он соскочил наземь и пошел к мосту, проскакивая и протискиваясь мимо телег. Петруха видел, что связался с блаженным, но его нанял Глеб, а Глеб в своем уме, и потому Петруха решил подождать.

А меж тем на мосту поднялся ор. Митька смог разобрать, что баба в воду свалилась. Самой бабы он с берега разглядеть не мог, видел лишь, что течение поволокло ее вниз, голова то появлялась среди мелких волн, то исчезала. И странно было, что баба, которой грозит смерть, не вопит, не зовет на помощь. Другая странность — никто с моста не прыгнул в реку, чтобы спасти ее, а надо бы…