Волшебник в Бедламе

Но Дирк вдруг понял. Изгои были обществом свободных кулов, единственным на планете. Их экономика и социальная организация будут шаблоном того, что вырастет после свержения пэров. Конечно же, Гару было любопытно.

И, если поразмыслить об этом, Дирку тоже. Давайте-ка посмотрим: экономика — форма социализма. Половые роли четко определены, не с равными правами, по обычаю — который, надо полагать, перерастет в закон.

А как насчет правительства?

Дирку вдруг стало весьма любопытно выяснить структуру власти в этой шайке разбойников.

— Я заметил, что все, кажется, подчиняются приказам Лапэн, — медленно произнес он.

Юг повернулся к нему, озадаченный еще больше, чем когда-либо.

— Да, она здесь Хранительница.

— Я думал, ты сказал, что здесь никто не перед кем не гнет спину.

На мгновение ему показалось, что Юнг ударит его, но рослый ремесленник сжал челюсти и с видимым усилием разжал кулаки. Он глубоко вздохнул, повернувшись лицом к костру.

— Лапэн управляет, но только с одобрения всего отряда. Когда людям не нравится то, чего она от них требует, они жалуются и возражают, ясно и громко — и если к возражениям присоединится достаточно народу, то Лапэн уступает и забывает о своем требовании.

Дирк кивнул, а Гар прогромыхал:

— А что, если достаточно народу пожелает иметь во главе кого-нибудь другого?

— Были те, кто хотел возглавить, — медленно ответил Юг. — Отряд обсудил положение, пошумел, поспорил, но в конце концов все, кроме немногих, назвали Лапэн.

— А если бы вышло наоборот? — не отставал Дирк.

— Этого не произошло. — Юг бросил на него очень холодный взгляд. — Но я верю в Лапэн. Она бы посторонилась.

— А был бы у нее выбор?

Юг с минуту смотрел на него. А затем начал улыбаться, медленно качая головой.

— Наверное, нет. Как я сказал, здесь никто не гнет спину.

— И я держу пари, что они будут бдеть для уверенности, что их никто об этом не попросит. — Гар, все еще жуя, отложил тарелку и поднялся, вытирая руки о пучок травы. — У меня возникло желание поговорить с этим твоим образцом совершенства. Отведи меня к ней, если ты не против.

Пораженный рослый ремесленник поднял взгляд, а затем усмехнулся и поднялся.

— Да с радостью! На это стоит поглядеть, если ты хочешь посостязаться с Лапэн в остроумии! — он оглянулся и спросил у Дирка: — А ты идешь?

— Нет, — медленно ответил Дирк. — Я не думаю, что узнаю что-нибудь новое.

— Чего-чего? — нахмурился Юг.

— Ничего. Но скажи-ка мне, Юг… Чьим приказам подчиняется Лапэн?

— Да ясно, ничьим, — усмехнулся Юг. — Пока не восстанет Де Кад.

Дирк саркастически кивнул.

— Я почему-то так и подумал. Нет, думаю, вы обойдетесь и без меня.

— Как хочешь, — пожал плечами Юг. Он повернулся и повел Гара вокруг костра.

Дирк сидел, следя за их уходом, пережевывая последний кусок. Говорить с Лапэн не было никакого смысла: он искал высшего лидера мятежников, а она явно им не являлась. И никто им не являлся…

Кроме Де Када…

— Добрый вечер, иноземец.

Дирк, мгновенно насторожившись, поднял взгляд.

Худощавый старик с тонзурой и в монашеской рясе сел рядом с ним, дружески улыбнувшись. Дирк помимо воли улыбнулся в ответ.

— Добрый вечер, отец. Но я не иноземец.

Улыбка была все еще дружеской, но монах уверенно покачал головой.

— Есть оттенок чуждости в том, как ты говоришь, как ты держишься, в тысяче мелочей. Это видно любому — ты не совсем один из нас.

Дирк подавил желчь и неохотно кивнул.

— Ты прав. Я кул — но я «кул с небес».

— А, — удовлетворенно кивнул старик. — С Башен Волшебника. Да, есть странность в том, как ты говоришь, да и сами слова твои, я думаю, странные.

— Странные слова? — удивился Дирк. — А ты имеешь в виду слова вроде «молекулярная схема», «моноволокно», «ядерный синтез»…

— Именно, — старик улыбнулся, довольный, но в глазах у него было следящее выражение. — Слова волшебства, как мне думается. Вы, последовавшие за Волшебником в небеса, наверняка обладаете куда большей поверхностной мудростью, чем любые из нашего рода.

— «Поверхностной»? — нахмурился Дирк. — Что ты под этим разумеешь?

— Эти слова, несомненно, придают тебе великую силу, — мягко улыбнулся старик. — Но поможет ли это тебе прожить твою жизнь более полно и счастливо, мой друг? Понять Таинство Жизни?

— Я полагаю, нет, — медленно ответил Дирк. — Я так понимаю, что и любая другая мудрость «поверхностная»?

— Во всяком случае, по моей вере, — пожал плечами монах.

— И, возможно, вы правы, — признал Дирк. — По крайней мере, такова же и та мудрость, что позволяет этим людям вообще остаться в живых, не говоря уже о том, чтобы жить счастливо. Я-то гадал, как может партизанская армия иметь при себе детей, когда она должна быть готова в любую минуту разделиться и спасаться бегством.

Монах кивнул.

— Но дети принимают это как факт своей жизни и отмахиваются от него столь же легко, как и взрослые — наверняка даже легче.

— Когда им приходится бежать, они бегут. До тех пор они вообще об этом не думают.