Волшебник в Бедламе

— Именно так, — согласился монах. — Так что им нет нужды беспокоиться за своих детей. Матери носят младенцев, дети постарше едут на отцовских плечах. А все прочие могут скрываться и затаиваться не хуже любого кролика.

— О, — расширил глаза Дирк. — Так вот почему самая большая шишка именует себя Лапэн. А я-то гадал, почему вождя зовут «кролик».

— Конечно, — улыбнулся позабавленный этим открытием старик. — Заверяю вас, эти люди питают большое уважение к кроликам. Фактически они превосходят их, когда дело доходит до прятания и отлеживания, пока не пройдут мимо королевские охотники. Но у этих кроликов есть зубы — и очень острые.

— Этому я верю, — взгляд Дирка набрел на изгоя, сидевшего неподалеку от костра и изготавливающего стрелы. — Я правильно понимаю, что вы ранее играли с ними в эту игру, отец?

Старик взглянул на делавших стрелы и кивнул.

— Да, — должен признаться, что я обладаю некоторым умением по этой части. По этой-то причине они зовут меня отец Флешье.

Дирк нахмурился, услышав в голосе старика глубокое огорчение.

— Вас это беспокоит? Человек рясы, изготавливающий оружие войны?

— Несколько, — признался старик. — Но Господь наш велел возлюбить врагов своих и прощать их, он не говорил, что не следует бороться с ними.

Дирк завращал шариками, пытаясь проглотить это, но обнаружил, что не может.

— Н…э…не совсем уверен, что это… э… точное отражение… э… сущности его проповеди.

Старый священник попытался пожать плечами, но они у него вместо этого согнулись.

— Мы должны делать то, что должны, Дирк Дюлэн, и если моя совесть с воплем пробудит меня ночью, то это моя забота и ничья более.

Но Дирк вдруг потерял интерес к этой теме.

— Вы знаете, как меня зовут?

— Да, — губ старого священника вновь коснулась улыбка. — Так же, как и весь лагерь к этому времени. Никто и никогда не убегал раньше с арены. Вы в данный момент герои дня.

— Я сверхпольщен этой честью, — сухо заметил Дирк. — Вы капеллан этой веселой армии, отец?

— Только забредший гость, вроде вас, — старик оглядел лагерь, и Дирку подумалось, что он увидел определенную тоску на этом усталом лице. — Я — бродячий проповедник, друг мой, священнослужитель без прихода и паствы, бродящий по земле, как перекати-поле, принося всем людям слова надежды.

— «Всем»… — Дирк покатал это слово на языке, гадая, нравится ли оно ему на вкус. — Сколько же существует подобных отрядов, отец?

— Еще дюжина в этом лесу и по меньшей мере по дюжине в каждом другом лесу королевства. И теперь — кто знает? — на Меланже едва ли найдется лесной островок без своего десятка-другого изгоев.

— Семь главных лесов, — кивнул Дирк. — Это восемьдесят четыре отряда прямо тут. И у каждого пэра есть свой охотничий заповедник. Считая в среднем по пятьдесят человек на отряд… около пяти тысяч лучников, обученных, вооруженных и готовых…

— Вы крайне пессимистичны, — заверил его священник. — По моей оценке, их по меньшей мере двенадцать тысяч.

— И который отряд самый большой? — кивнул Дирк.

— Да этот самый, — улыбнулся позабавленный священник.

— Разве вы не ожидали этого от ближайшего к королевскому граду?

— Обыкновенных изгоев — нет, — рассудительно ответил Дирк. — Но людей с фольклорной культурой, жаждущих революции путем партизанской войны… Да, конечно. Следует ли мне спрашивать, чьим приказам подчиняются эти отряды?

— Нет, вы это уже угадали, — уголки рта отца Флешье растянулись в улыбке. — Все признают верховенство этого отряда.

— А это значит, Лапэн, — Дирк тяжело вздохнул. — Полная армия для атаки на пэров, если призовет Де Кад.

— Когда призовет Де Кад, — спокойно поправил священник.

Дирк ощутил внезапную пугающую уверенность, что он никогда не найдет способа привести в движение это терпеливую крестьянскую армию.

Спокойствие ночи внезапно разорвал пронзительный свист. Изгои повскакали на ноги, глядя на восток, оттуда прозвучал сигнал. Ропот подымался и падал, как прибой, с тонкими вкраплениями звуков постукивания дерева, когда мужчины и женщины пристегивали колчаны и разбирали луки.

В круг света вбежал гонец и дико огляделся кругом.

— Лапэн!

Предводительница двинулась вокруг света, словно гребень волны.

— Говори! Что движется?

— По меньшей мере, сотня солдат! — выкрикнул гонец, стремительно поворачиваясь к ней. — А во главе их — сам пэр Кор!

— Кор! — сплюнул Юг, и изгои подхватили это словно, передавая его из уст в уста, словно ощетинившегося дикобраза, являющегося предметом спора, кто его хозяин.

— Почему он едет сюда сам? — прогромыхала Лапэн.

— Почему же еще? — Гар раздвинул плечом толпу и стал рядом с ней. — Судя по всему, что я слышал, побег с Игр — ход, не совсем рассчитанный на то, что власти потеряют интерес к нему.

Он посмотрел на Дирка.

— По-моему, нам стоит подумать о перемене климата.

— Мы все должны об этом подумать, — кисло заметила Лапэн, и вся армия принялась собирать свое хозяйство.

— Нет, подожди! — выступила вперед Мадлон. — Их только сотня, а нас вдвое больше, почему бы не взять их?