Вообразить будущее: Креативный подход к изменениям в бизнесе

Вскоре я договорилась о нескольких деловых обедах — мы с Джеффом должны были встретиться со звездами мира высоких технологий: с Ридом Хоффманом (сооснователем LinkedIn), гендиректорами стартапов (скажем, с Аароном Леви из Box или с Линн Джурич из Sunrun), с редактором Wired Крисом Андерсоном, со стэнфордским профессором и одним из архитекторов концепции бережливого стартапа Стивом Бланком, а также с венчурными инвесторами вроде Рона Конвея, «крестного отца Кремниевой долины». На один из обедов явился Марк Бениофф, на другой — основатель Netscape и знаменитый венчурный капиталист Марк Андриссен. На каждой такой встрече мы с Джеффом вовсю агитировали за «промышленный интернет» — расписывали его достоинства и возможности, сулили выгоду и, прямо скажем, слегка запугивали (замешкаетесь — останетесь с носом).

Одним из тех, к кому мы обращались, был Тим О’Райли, основатель издательской компании O’Reilly Media, публиковавшей техническую литературу. Он часто устраивал конференции, где собирались не самые глупые люди, а потом охотно пропагандировал услышанные идеи — стройматериал будущего. Определение open source (программы с открытым исходным кодом) придумали на одной из таких конференций. Там же возникло понятие Web 2.0, да и сам этот термин.

Когда я предложила Тиму объединиться, чтобы вместе делать оригинальный контент на тему промышленного интернета, он поначалу сомневался:

— Это выглядит как коммерческая придумка ради прибыли GE. А мы, знаете ли, не пиарим коммерческие компании.

Но потом я подключила Стива и Линду, и мы рассказали ему о промышленном интернете: да, он будет приносить нам прибыль, но как платформа он мог бы приносить прибыль всем. Это было что-то вроде принципа «софт как услуга», который пропагандировал Марк Бениофф.

Мы долго обсуждали это за обедом, а потом — по телефону, и не раз. В конце концов Тим согласился с нашими представлениями о промышленном интернете как о реальной перспективе, как о чем-то большем, нежели «интернет вещей», в котором он видел «чисто потребительскую» составляющую» нашего проекта. Что ж, если хочешь о чем-то объявить — сначала придумай этому имя.

Официальный запуск промышленного интернета, как и все подобные события, следовало обставить торжественно — чтобы привлечь (и уже не отпускать) внимание общественности. В августе 2011 года The Wall Street Journal опубликовал статью Андриссена (тысячи, десятки тысяч репостов в соцсетях), где было написано черным по белому — цифра скоро «сожрет весь мир». Он утверждал, что сейчас в самом разгаре мощнейшая технологическая и экономическая трансформация, в ходе которой компании — производители ПО и других виртуальных товаров — да и цифровые компании в целом — отъедают огромные куски экономики. Андриссен писал: чем больше становится «умных» продуктов, связанных с различными информационными сетями и друг с другом, тем яснее, что именно цифровые услуги станут той «соединительной тканью», которая будет по-настоящему создавать стоимость, — да, даже в компаниях, которые продают «материальные» товары. Простой пример — Amazon: изначально это был интернет-магазин по продаже книг, а потом он перехватил у традиционных розничных поставщиков и другие товары, да еще и с возможностью заказать бесплатную доставку практически чего угодно, не вставая с дивана. Андриссен был прав — но до определенного предела. Понятно, что мир «материальных» товаров — штука довольно незыблемая. Просто началась гонка, и мы должны были первыми определить, чем будет пресловутая «стоимость» на стыке «материального» и цифрового мира. GE могла с треском вломиться в эту дискуссию и объявить, что да, гонка началась: на старт, внимание…

Мы решили устроить эту масштабную вечеринку, намеченную на ноябрь 2012 года, в Догпатче — модном районе Сан-Франциско, куда теперь переместились многие стартапы. Вечеринка получила название «Мозги + машины»: в конце концов, удачное название — половина дела. Ожидались десятки гостей — в списках были венчурные инвесторы, предприниматели, технофилософы вроде Эндрю Макафи из MIT, журналисты (это уж само собой) и представители наших клиентов. Главной приглашенной звездой, решили мы, станет сам Андриссен.

Открытие вечеринки вызвало всеобщее «ах» — потому что мы вынесли прямо на сцену настоящий реактивный двигатель семейства GEnx, огромный и прекрасный в своей необузданной мощи. А затем стартовала сама вечеринка.

Перед тем как представить Эндрю Макафи, наш Джефф произнес небольшое вводное слово. Особенно он напирал на то, что у нас трудятся пять тысяч инженеров-программистов, на историю с «одним процентом» и на новую продукцию GE для промышленного интернета (зря мы, что ли, выкручивали руки главам наших подразделений, чтобы они на это согласились?).