Вопрос о вещи. Опыты по аналитической антропологии

Умберто Эко обратил внимание на семиотический смысл так называемых списков, к которым часто прибегали писатели мирового ранга. Список может состоять из разного рода перечислений вещей, событий, фактов, названий, имён, причём никак не организованных, а только перечисляемых (или перечисленных). В чём же состоит завораживающая сила, влекущая автора к составлению списков? Быстрый и не подробный ответ – в повторении, именно оно оказывает глубокое воздействие не только на автора, но и на читателя. В своих исследованиях (Мимесис. Том 1–2) я сталкивался с этим удивительным явлением, когда перечисление становится поэтической формой и начинает контролировать ритмические и темповые особенности авторского письма (Н. Гоголь, Ф. Достоевский и конечно А. Белый). Но само перечисление и есть повторение, его монотония может быть ритмически крайне привлекательна. Тогда я рассматривал авторские «списки» только с точки зрения их произведенческой ценности. Несколько иное предлагает Эко, когда видит «списки и перечни» как риторическое украшательство стиля. Иначе говоря, связывает технику перечисления с приёмами письменной речи, характерными для античной и средневековой латинской литературы. Сюда относится, например, энумерация (простое перечисление), нарастание (что-то похожее на градации А. Белого). Извлечены списки Джойса или Рабле, затем Гомера («перечень кораблей»), затем свои собственные, которыми Эко пользовался как автор романов. В чём причина и сила таких списков? Его ответ: в топосе невыразимости¹⁶³. И вот какое пояснение он даёт: «…столкнувшись с чем-то необъятным или неизвестным, о чём нам ведомо слишком мало или чего мы никогда не сможем постичь, автор всё-таки использует перечень, но лишь в качестве примера, образца или намёка, предоставив читателю домыслить остальное»¹⁶⁴. Бесспорно, всякое перечисление привлекает внимание, если оно состоит из разнородных, на первый взгляд никак не связанных между собой вещей или их образов. Но перечень коллекционный, да и сам принцип организации пространства каталога создаёт эффект завершённости единого образа представленной коллекции. Почему? Потому что она чья-то, она принадлежит кому-то, ею обладают… Но с другой стороны, неполнота и незавершённость, а это и есть то, чем мы не обладаем, но страстно желаем обладать…

70

Тема коллекционности разрабатывается в современной литературе с многих сторон и в самых разных сочетаниях с другими темами. Один из выдающихся искателей идеальной гармонии перечней Ж. Перек, начиная с ранних романов-исследований, пытался разбить пространство на локусы особых мест, которые заняты вещами с уникальными свойствами. Не пространство всё в себя включает, размещает и упорядочивает, а вещь создаёт пространство-для-себя и пространство-в-себе. Состав этого пространства описывается с помощью вещи, которая и есть единственная цель пространственной актуализации. Итак, сначала вещь, потом пространство, но пространство вещи, они неразделимы…

Можно создать в воображении что-то подобное одновременно и Борхесу с его эссе «Алеф» и учению Лейбница о бесконечно малых формах существующего, монадах. Это и пытается представить Перек в своём весьма забавном опыте. Он размышляет о живописном пространстве, наполненном образцами живописи, причём созданными в разные времена.