Вор

– Ну, рано… или поздно… это должно… было… случиться, – тяжело дыша, шептал Шор. Он постарался произнести это так, чтобы голос не задрожал и прозвучал бодро, а вот успокоить рассудок оказалось сложнее. Она чуть не погибла! Лика доверилась ему, пошла за ним – и чуть не погибла, хоть и находилась в каком-то шаге от него, в месте, где нет врага, которого можно убить, где нет жажды и солнца. И как бы Шор ни пытался убедить себя, что иного пути спасения не было, внутренний голос твердил, что они могут погибнуть здесь и это будет только его вина…

…Лика чувствовала, как бешено колотится сердце Шора. Она побоялась признаться, что часть неё всё-таки упала и осталась на дне великого тёмного дара.

Тоннели, в которых Шор с Ликой отдыхали, становились всё ниже и уже. Реже попадались жилы, по которым бежала вода. Большинство оказывались пустыми и хрупкими: они ломались и сыпались вниз от очередного землетрясения.

Шор научился это предугадывать.

– Переждём, – как-то сказал он, когда они с Ликой только собрались преодолеть очередной мостик.

Она и рта не успела открыть, как пещера содрогнулась. Когда всё закончилось, Шор объяснил:

– Цифры на твоей шкатулке меняются не беспорядочно. Так и высчитал примерные промежутки между этими ударами.

– Ты нашёл закономерность? – спросила Лика и стала разглядывать крышку шкатулки. Раньше и самой казалось, что числа меняются не просто так.

– Числа похожи на Расколотое времяисчисление древности: они бегут в обратную сторону. Раз за разом, – Шор покрутил пальцем по кругу и устало уронил руку. Он сильно вымотался, хоть и не подавал виду.

– Потому что мудрецы на Расколотом континенте считали от конца света до начала времён, – кивнула Лика. Глупая легенда в другой момент показалась бы забавной, но на крышке шкатулки происходило что-то не менее легендарное. Слева символы менялись так быстро, что их не удавалось рассмотреть, а две застывшие закорючки справа напоминали нули или восьмёрки. Лика и Шор смотрели на третий справа символ, считая про себя. Когда Лика уже отчаялась, цифра повторилась, и череда значений пошла по новому кругу.

– В следующий раз цифр будет на одну меньше, – сказал Шор.

– Интересно, что будет, когда они все остановятся?

Шор прикусил губу и с сомнением произнёс:

– Не думаю, что ты доживёшь до этого момента. Мне кажется, чем левее, тем больше цифр в ряду. Четвёртый символ за всё это время повторился один раз, если я, конечно, ничего не упустил.

Лика не стала проверять его теорию. У них была задача поважнее.

На высоте и брюхо становилось меньше: оно сужалось, как горловина наполовину набитого мешка. Лика наконец смогла рассмотреть великий тёмный дар.

– Шор, смотри, видишь вон то углубление на стене? Такое, – Лика потрясла ладонью, подбирая слова, – как гнёзда птиц?

Шор нахмурил брови.

– Вижу. Это скорее походит на отметины от пушечных ядер, но откуда бы им здесь взяться? Не думаю, что там может кто-то быть, если ты хищников боишься.

– Да нет же, теперь смотри – напротив, прямо на брюхе, такие же по форме округлости. Я их посчитала, всё сходится. Мне кажется, раньше брюхо было больше и касалось этих стен.

Шор поискал на стенах ещё какую-нибудь отметину и с громким удивлением нашёл – толстую расщелину, которая в точности повторяла обвитый вокруг брюха чудовища сосуд.

– Ну?

– Похоже, ты права. Тогда получается, что это существо уменьшилось. От старости или от воздействия соли.

– Или от недостатка воды. Представь, как он упал на дно Южного моря, как осушил его, как вокруг его огромного тела образовались пласты соли и камня… Он разбухал, рос, а потом вода кончилась, его тело стало сохнуть, скукоживаться. Вот он и отлип от стенок этой пещеры. И поэтому так натянуты его жилы, поэтому они рвутся и крошатся. Наверняка эту тварь не замело песком, потому что чудовище глоткой тянулось к поверхности, поэтому она у него такая длинная.

– Что ж, если это так, нам крупно повезло. Будь он в расцвете сил, наш спуск по его зубу закончился бы…

– Тупиком?

– Да-да, скорее всего, – Шор нервно сглотнул, а Лика запоздало сообразила, что они могли упасть в пещеру, до краёв заполненную водой или ядом.

Когда поднялись ещё выше, на стенах появился и мох, которому Шор обрадовался, как главному блюду на званом ужине. Они ободрали стену тоннеля почти целиком, набив рты безвкусной, водянистой мякотью. Потом оба валялись на полу, мучаясь от колик в животе. Лика звонко и смешно икала, чем довела и себя, и Шора до слёз от смеха.

Попадались стрекотуны, но не так часто, как хотелось бы. Место для ночлега тоже приходилось подолгу выискивать: в некоторые тоннели даже Лика не могла пролезть. Шор запаниковал, решив, что выше оставались только тоннели размером с кротовьи норы и выхода там не было.

– Надо спуститься и попытаться выйти через нормальный тоннель.

– Ты же говорил, мы там заблудимся!

– А здесь только зря время потеряем!

Лике стало дурно от одной мысли о том, что придётся идти назад.