Воронка бесконечности

– Да уж, – задумчиво проговорила она, вспоминая их эпистолярную эпопею, когда он сидел в колонии для несовершеннолетних. – И в итоге допереписывалась я… А помнишь, ведь такие хорошие были эти его письма, такие искренние – или это нам тогда казалось? Покаянные были письма! – Внезапно в ней проснулся филолог, и она ехидно отметила: – Только вот, знаешь, с множеством грамматических ошибок. Ты-то уж не помнишь и внимания на это, наверное, не особо-то обращала, а мне сразу в глаза такое бросается. И слово «сдесь» у нас было написано именно так – с буквой «с», представляешь?.. А еще, Аленк, помнишь, еще мы с Танькой к его бабушке ходили узнавать, как у него там дела. Ох, и радовалась она нам, бедная! Она так за него переживала, плакала все время… Да ладно, это все когда уже было. Давно и неправда! А сейчас-то у тебя как, с Андреем?

– Знаешь, вот плохо совсем. Я вчера была в институте, на занятиях… Ну, в общем-то, ничего утешительного, – упавшим голосом пожаловалась подруга. – Андрея там нет, а в деканате мне одна знакомая девчонка сказала: «Он, кажется, собирается забирать документы». В МАИ вроде переводится. И чего ему у нас в МАДИ не нравится?

– Понятно… А поговорить с ним не хочешь все-таки?

– Не знаю… Может быть… Я вот что решила: позвоню ему, если он точно уйдет… Ладно, да ты это в голову не бери, у тебя сейчас проблемы посерьезней. Что делать-то будем – замуж в срочном порядке выходить? В белом платье и с фатой, да?

– Ну ты уж и скажешь! – фыркнула она.

«…Мама, расскажи мне о дожде…» — пела свою «Колыбельную» Дроецка на Аленкиной пластинке.

Она встала, посмотрела на себя в зеркало, висевшее над Аленкиной кроватью, достала из сумочки расческу и причесала волосы, создав на голове эффект растрепанности.

– Как ты считаешь, Аленк, мне постричься или продолжать отращивать волосы? А то как-то надоела уже эта стрижка – нет, ну правда же! – да и отросла она уже, вот-вот потеряет форму..

– Да не знаю, – подруга внимательно осмотрела ее прическу. – Вроде бы пока неплохо. Хотя, а с другой стороны, похоже, гаврош уже выходит из моды, ну, а так… Тебе и длинные тоже хорошо, они у тебя такие густые.

– Ладно… Можно пока и так походить, и, пожалуй, буду теперь отращивать. Наверно, сейчас это не самое главное… – она замолчала, и в комнате повисла долгая пауза. Потом, глубоко вздохнув и опустив голову, она тихо произнесла: – Аленк, ну, в общем-то… я, честно говоря, даже и не знаю… Я как-то, наверное, просто не готова еще к этому… И к замужеству, и к тому, чтобы… Ну, в общем, к ребенку… Рано мне все-таки… И я не смогу, не справлюсь… И потом, знаешь что… Вот как-то нечестно это или… слово не то… но только потому, что ребенок… Может быть, тогда нам уже раньше надо было расписаться? А то, что это за брак вдогонку, по залету? Знаешь, сколько таких браков теперь? Чуть ли не каждый второй или третий! А потом столько же разводов.

Подруга уставилась на нее непонимающим взглядом:

– Майк, ну, вот послушай только сама себя! Ну, что ты такое говоришь? Что значит по залету? Ты ж все-таки не от первого встречного-поперечного святого духа залетела, в конце-то концов, правда ведь? А представь, что и вообще нет никакого залета, а просто ты же могла бы сейчас выйти за него – ну, просто обстоятельства бы по-другому у вас сложились! Не будешь же ты меня убеждать, что отказалась бы за него выйти, ведь ты же его любишь, хочешь быть с ним, а тем более он уже не раз предлагал! И чего ты не хочешь, я прям не пойму! Тебе же с ним хорошо, во всех отношениях хорошо, ведь правда? Вы же и дня друг без друга прожить не можете, и что, думаешь, я не помню, как ты тут страдала, когда он уезжал? У тебя, Майк, что, вовсе мозги заело с перепугу, так, что ли? Ты ж не дура полная, вообще-то, а?.. Нет, по-моему, надо вам пожениться прямо сейчас – даже и не сомневайся, а там уж время покажет!

Она задумалась, потом сказала:

– Ну… ладно. Я еще подумаю. Хотя… Вот еще что… Ведь родители помогать ни за что не станут, а тогда: где жить да и на что? Квартиру снимать – а деньги? И, главное – ребенок…

– Ну, знаешь, как-то ведь все начинают. Ну, трудно будет сначала. Но ведь всем трудно. А мы с мамой, когда они с отцом развелись… Знаешь ли, нам тоже ой как нелегко было! Правда, я тогда уже в первый класс пошла, но все равно трудно. И ничего, выжили, как видишь, хотя, конечно, и сейчас нелегко приходится: я-то учусь еще, а на стипендию, ты же знаешь, особо не разгуляешься. Но это я к тому, что живем же мы вдвоем с мамой на одну ее зарплату да на мою стипендию, ведь у папаши своя семья, ребенок… Ну, что он там подкидывал?.. А как только мне восемнадцать исполнилось – и все, фигушки вам!.. Да, и потом, может, родители твои как-то все же изменят через какое-то время свое отношение? Ну, если у вас все наладится, ребенок появится… Как ты думаешь? Хоть чем-то, но помогут ведь?

Она долго молчала.