Воронка бесконечности

– Это так хорошо… как никогда… Все будет хорошо, конечно… лапонька ты моя, конечно… ведь я так тебя люблю! Люблю тебя по-страшному. И я знаю – ты меня тоже… Не могу без тебя, не оставлю тебя… ни за что!.. Ты моя жена… Хочу теперь так… моя хорошая… вот так, хорошо тебе?., да?.. – страстно шептал он. – Атак?.. Еще… еще… еще… Так, милая, вот так… А еще вот так… Пожалуйста, да… да! А теперь давай немножко побыстрее… быстрее!., быстрее! Да-а, вот… Во-от так… О-о-о! Тебе хорошо, моя лапонька? Ну, скажи, я же знаю, я же чувствую… Да? Как же я чувствую тебя, Цветочек мой… Люблю тебя – всю-всю, каждую клеточку, до последней капельки, до самого донышка… А ты?.. А теперь давай уже вместе… Ты уже хочешь… да? Сейчас? Да, дааа… ммм… ааа!!!

Весь мир понесся вскачь, потом страстно изогнулся луком, пронзая стрелами наслаждения, полетел ввысь. Весь мир сладостно задрожал. Весь мир счастливо застонал… закричал. Весь мир содрогался, захлебывался, пропадал в нахлынувших бесконечных волнах уносящих в беспамятство конвульсий.

А звуки музыки нарастали тем сильнее, чем сильнее полыхала страсть, и отливали багрово-красным сиянием. И алые брызги этой музыки летели во все стороны и хохотали от счастья.

Голова кружилась, плыла, а они летели, они падали, падали, туда, в глубину задыхающейся от страсти полыхающей Воронки, а дна все не было – бездонной была Воронка.

Без времени. Девочка…

В сложные, решающие моменты жизни девочка смотрела исподлобья на родителей, учителей, даже на подруг – и молчала. Она не умела сказать решительное «Нет!», а потому часто попадала в сложные, а то и двусмысленные ситуации. Ведь ее молчание принимали за согласие.

Особенно трудно было отказать тому, кто проявлял к ней интерес, заботу, искренне пытался понять.

Раскрываться перед посторонними и даже не очень посторонними людьми девочка не умела и не любила. Трудно было представить, какие особые мотивы и силы могли бы ее к этому побудить. Она была замкнута, недоверчива, необщительна. Может быть, поэтому в большой компании ее редко замечали, и она знала, что не умеет быть заводилой, душой общества, лидером.

…Вместо того чтобы готовиться к выпускным экзаменам, девочка достала из ящика стола потайную тетрадку, положила ее так, чтобы сразу же прикрыть учебником на случай, если вдруг войдут отец или мама. В тетрадь записывались умные мысли, цитаты из полюбившихся книг, собственные небольшие переводы с английского – рассказы, стихи.

А еще она сочиняла сама – стихи, короткие рассказы и даже маленькие новеллы. Девочка любила создавать что-то свое, о чем, может быть, еще никто не писал – ей казалось, у нее получится. Не очень уверенная в себе, в этом она временами не сомневалась. Правда, потом сомнения все же появлялись…

Наверное, девочка просто еще не научилась, а потому не очень умела и хотела защищать свою идентичность – главное в себе даже от самых близких людей. Как хорошо было бы понять, в чем это главное. И может быть, осознать это главное — это и значит счастье?

Воля, умение принять решение и следовать ему, уверенность в своей правоте – все это было совсем не свойственно ей. Уж скорее она могла бы отдаться порыву, но тогда уж и следовать ему, не очень понимая, зачем, с упорством, достойным лучшего применения.

Сегодня девочка продолжила писать то, что начала накануне:

«…Молочно-серого цвета, добрая, чуткая тишина укрыла сказочно удивительный мир мягким ворсистым одеялом, со всех сторон заботливо подоткнула, чтоб не дуло. Под одеялом задвигались смутные тени – послушные спутники душной летней ночи…

Завтра ночью все повторится сначала.

* * *

Длинная, хорошо знакомая улица стала неузнаваемой. Такая широкая, она оказалась удивительно узкой. Вдвоем не пройти. Коснуться ЕГО или отстать?

Лучше отстать.

А вот каверзное слово – взаимоотношения – произнести просто невозможно. Застряло в горле, проклятое. Какое оно колючее, опасное!

Лучше молчать.

На пути небольшая лужа – огромное озеро.

Там, где сухо, пройти нельзя – там ОН идет.

Хочется шагнуть прямо в лужу. Но ОН мягко берет ее под руку – и лужа, сердитая, большая – огромная! – похожая на Каспий, отступила.

А глаза человеческие, видно, для того и созданы, чтобы выдавать нас.

Лучше не смотреть.

Все знали: она его ненавидит,
Не смотрит на него, не хочет видеть
И считает, что он задавала
И нестоящий человек.
Так зачем же бежать от взгляда…

* * *

А весна в тот год явилась неожиданно быстро – яркая, бесшабашная, – звонко рассмеялась и пощекотала тонкими прохладными пальчиками каждую клеточку человеческого существа. Весна – настоящий подарок после долгой тоскливой зимы, заморозившей человеческие чувства и практически доказавшей, что любовь – вода и при известном охлаждении по неумолимому закону физики переходит в твердое состояние – лед.

В мае, как в картах, ей выпала только длинная дорога – к счастью, а еще большие – огромные! – надежды.