Воронка бесконечности

– Да ерунду ты полную тут лепишь! И ничего подобного! И потом, это самое, так Советский Союз еще раз заставил уважать себя в мире как сильная, как великая держава! Мы ж в великой стране живем, понятно это тебе, а? Вот так! Мы же сверхдержава, да! И нечего тут кривиться – этим гордиться надо! А нас зато теперь все снова бояться будут, как раньше, как после войны – и американские империалисты тоже! – моментально отреагировал Сашка.

Оба спорщика переглянулись с таким видом, будто один показал на меня другому обвиняющим перстом: «Ну что, видал дуру?» Я просто прочитала в их глазах, услышала: а что с нее взять – телка!

«Вероятно, у этих какие-то мужские проблемы. Явно завышенная самооценка в сочетании с презрением к женщинам – в общем, комплекс неполноценности», – вдруг подумалось мне. Но как же они шпарят этими навязшими в зубах советскими лозунгами – прямо как на комсомольском собрании! Да уж, вызубрили, а теперь повторяют, как попугаи…

Потом Толян спросил, обращаясь к Сашке и презрительно указывая на меня пальцем:

– А чего это, она самая умная, что ли, а?

Катькин брат проговорил примирительно:

– Да не, Толь, ты не думай… Она Катькина подруга, ну, учились они в одном классе, и она ваще-то даже нормальная девчонка, просто, ну, это, книжек она слишком уж начиталась, а потом, слышь, она ж у нас интИлигентка, у нее же родители сильно ученые, профессора, и она в уни-вер-сите-те учится…

– А! Ну, вот, а я ж это самое и говорю – эру-ди-рован-ная какая, а, Сашок? Заучилась, наверно, – тут же отреагировал Толян, с видимым удовольствием выделяя, произнося почти по слогам, но не слишком уверенно, слово эрудированная и при этом продолжая нагло, оценивающе разглядывать меня. – Ну, и чего, видал ты эту шлендру? Деловая какая нашлась тут ваще, подумаешь! И чего это мы ее убеждаем, а? – Он умолк, но только на секунду, а затем с притворным сожалением изрек: – Да-а, а ваще-то жалко, да, Сашок? Я б такую бы сейчас закадрил запросто, во, в кайф! Девочка-то, это самое… очень даже ничего так себе, и физия очень даже симпотная, и фигурка, и ножки, и вообще все… Я бы с такой… А, Сашок?

«Хочет победить меня как мужик, положить на обе лопатки, поиметь, – поняла я. – На моем поле ему играть трудно».

Когда я сталкиваюсь с открытым хамством, когда вижу перед собой распоясавшегося нахала, я всегда теряюсь и не знаю, как поступить, что ему ответить, и надо ли вообще отвечать. Так случилось и на этот раз. Я не сразу нашла нужные слова, хотя меня и разбирало зло на этих комсомольских карьеристов – тоже мне вожаки! Но ведь они разговаривали так, словно меня здесь вообще не было!

Я с недоумением пожала плечами и произнесла сквозь зубы, подчеркнуто игнорируя агрессивного Толяна:

– Да ты, Саш, вообще уже не сечешь: народ, который ни во что не ставит человеческую Жизнь, и страна, которая не уважает человека, издевается над человеческим достоинством… Нет, такой народ не сможет никогда стать великим, сделать свою страну великой державой! У него просто нет шанса, как же не ясно?

Сашка дипломатично промолчал, зато Толян тут так и взвился:

– Да ты, вообще, отдаешь себе отчет?.. Да фигню полную ты тут несешь, уясняешь? Да! Ах, свободы тебе не хватает? И вообще, заладили тут теперь вдруг все: Ах, свобода, ах, свобода! – язвительно, злобно произнес он, явно передразнивая кого-то. – Ты это что, всякой еврейской самиздатовской дряни, что ли, начиталась, а теперь изгаляешься тут, да?! Эту их жи… Ах, извини, ты, конечно, сейчас скажешь, так нельзя говорить, – кривляясь, как клоун в цирке, издевательски произнес он, обрывая себя на полуслове. – Еврейскую пропаганду повторяешь, да? Эти козлы, эти отщепенцы пишут тут хрен знает что, а ты все это за ними повторяешь, да? Да на фиг не нужна никому у нас в Союзе эта твоя свобода, о чем ты говоришь! Не хотят русские люди – не евреи, а русские – поняла? Не хотят русские этой твоей свободы! Это ревизионизм! У нас в стране, если хочешь знать, свобода эта, так она даже вредна! И вообще, если на то пошло, у советских людей другая свобода! А этих, самиздатовцев давно всех пересажать пора! И правильно их сажают! И ты, что, тоже с ними за компанию в тюрягу захотела, а? Давай, вперед – и с песней!

– Да ладно уже, хорош, Толян, чего возбух-то так? Да успокойся ты! – попытался Сашка урезонить распоясавшегося хама.

– Ну, ладно, дальше все понятно с вами, – произнесла я ледяным тоном, ни к кому конкретно не обращаясь. – Вы только смотрите не задохнитесь от злости и зависти, ладно?

– А и чево ты там бормочешь-то, а? – подозрительно переспросил Толян.

– Да так, ничего.

– А чего это она тут выпендривается, какая умная нашлась, умнее всех, что ли, да? – сквозь зубы процедил он.

Нет, такого я не ожидала. Я даже опешила от такого хамства. Вот придурок! Так и хотелось врезать этому Толяну, сказать ему что-то грубое, резкое, обидное. А потом сразу же уйти отсюда.