Воровская яма

Этот злорадный шепоток отчасти был близок к истине.

Бабрыкину действительно было присуще спасительное актерское раздвоение (недаром он так мощно как драматург утвердился в театре). Но сегодня Бабрыкин был другим, и никакого раздвоения не было.

Со слезами на глазах он скорбел о случившемся и вспоминал, что его журнал немало сделал для покойного.

И вдруг в одной из пауз, когда Бабрыкин готовился назвать некоторые публикации покойного, раздался громкий голос:

– Прекратите! Как вам не стыдно? Не издевайтесь над покойным!

Здесь еще его душа!

Больше Кольцов ничего не сказал. Но этого оказалось достаточно.

Наступила мертвая тишина. Камеры остановились. Люди замерли от шока. Однако через секунды начался гвалт, выкрики и разразился нешуточный скандал. Кто-то стал звонить в полицию. Кольцов запальчиво отвечал, оскорблял всех напропалую и понимал, что он гробит последнюю репутацию и что так его не заносило никогда.

Наконец, не оборачиваясь, он стал уходить быстрым шагом.

Вернувшись в дом, он все еще слышал на другой стороне дороги крики негодования.

В доме Кольцова было тихо. Жена после девятичасового перелета спала. Сын еще раньше уехал в университет. Кольцов отпустил Умку, переоделся и приготовился ждать развития событий. Прошло не меньше получаса, пока появилась полиция. Старый, с синими полосками газик вначале завернул к дому Кольцова и только потом прижался на другой стороне у ворот сгоревшего дома.

К удивлению, из машины вышел только один полицейский – высокий, сутуловатый участковый, с которым Кольцов был знаком. Появление Геннадия, так звали местного участкового, слегка успокоило Кольцова. Нервная дрожь улеглась, и он поставил чайник на случай появления гостя.

* * *

По пути к Кольцову участковому позвонили из дежурки и срочно попросили заехать по одному адресу, где украли среди бела дня стройматериалы. Битых два часа проторчав с опергруппой на объекте и ничего не выяснив, Геннадий заехал в столовую ДТС, перекусил и только потом отправился к Кольцову.

Кольцова Геннадий знал хорошо, поскольку одно время держал свою «Ладу» на стоянке рядом с машиной Кольцова.

Когда свидетели скандала предложили участковому поехать немедленно к Бабрыкину, чтобы составить протокол, тот не сразу согласился, хотел заслушать обе стороны. Но поднялся такой крик, что стало понятно: из его затеи ничего не получится. Сейчас, подъезжая к дому Кольцова, участковый недоумевал.

Зная Кольцова, участковый понимал, что все не так просто. Но поди разберись, как там все было, когда свидетели утверждают, что во всем был виноват сам Кольцов, сорвавший съемку новостного канала.

Газик завернул к воротам кольцовского дома, и участковый стал нажимать на кнопку дверного звонка.

«Смотри, и звонок есть, и во дворе порядок», – подумал он, вспомнив, какой бардак был у прежних владельцев.

В ответ послышался отрывистый лай с переливами, способный остановить любого смельчака. После долгой паузы в глубине участка послышался встревоженный голос Кольцова:

– Умка, на место! Иди на место.

Собака, как военный, взявший под козырек, быстро направилась к будке и там затихла. Дверь открылась, и участковый увидел бледного, с перепуганными глазами Кольцова.

– Что, не ждали? – как можно спокойнее спросил он.

– Наоборот, Гена, ждал. Давеча видел, что вы приезжали по вызову Бабрыкина.

– Просто служба такая, – отозвался Геннадий.

– Проходите. Арестовывать приехали? – пошутил Кольцов.

– Нет, поговорить. А потом, нужна хотя бы объяснительная.

Стоило участковому сделать несколько шагов вглубь двора, как рядом появился Умка. Кольцов хотел крикнуть «на место», но Умка доброжелательно замахал хвостом и уступил дорогу участковому.

– Смотри, гостеприимный пес, оказывается, – с улыбкой отметил участковый и смело погладил Умку по голове. Тот сильнее вильнул хвостом и лизнул участковому руку.

– Молодец! Помню малышом, а сейчас – красавец.

Умка положительно отреагировал на «красавца» и уставился на участкового с явным, даже заискивающим вниманием. Пес понимал, что от этого гостя многое зависит, и старался показать ему свое расположение.

– Ну что ж, где принимать будете, господин Кольцов?

– В доме, конечно.

– Совсем другое дело, – оценил участковый, увидев, каким стал дом после ремонта. – Сколько комнат?

– Две.

– А кабинет есть?

– Кухня и есть кабинет.

Кольцов снова включил чайник и, обернувшись к участковому, спросил:

– Что приготовить, Гена, чай или кофе?

Участковый не пропустил дружеское «Гена» и спокойным тоном ответил:

– Давай кофе, Саша, разговор будет долгим!

* * *

Умка, оставшись во дворе один, не мог найти себе места. Он понимал, что приход этого человека в форме может быть решающим событием в том, что случилось сегодня. Он смутно помнил Геннадия по жизни в ДТС, но не знал, как тот будет себя вести в этой тревожной для всех ситуации.