Воровская сага в 4 частях: Бродяга. От звонка до звонка. Время – вор. Европейская гастроль

В первую очередь я нырнул в ванную, соскреб с себя всю больничную вонь и смыл запах тюрьмы. Затем Серега вызвал медсестру, что бы она перевязала мне голову и заплатил ей за месяц вперед, что бы она приходила каждый день. Дело в том, что я был лысый, похожий на Фантомаса, а в моём французском паспорте я был с усами и борой (кстати, если читатель помнит, их тоже пришлось отращивать), а для того, чтобы борода и усы отросли нужен был месяц, и это минимум. А заодно и прийти в себя. Это было правильное решение поэтому я даже не стал спорить с Манулом, что обычно делал когда было надо и не надо.

После этой процедуры мы отправились в гипермаркет, где в течении пары часов я приобрел подобающую мне одежду. Прикид был в тему, я перекоцался[134] во все новое и уже после всего этого мы забурились в хорошо знакомый нам кабак, где я поведал корешу о своих злоключениях. Манул слушал меня внимательно, ни разу не перебив, пока не настала его очередь.

Собственно, Серега был не особо-то и многословен. Соскочили с делюги они красиво, по дороге, уже в Париже, Жора скинул их у своей хаты, а сам поехал к тому месту, где брал в аренду машину, бросил ее там и укатил домой на такси. Пока он приехал, ларчик вскрыли, куш был немалый, даже больше, чем предполагали. Дербанить[135] сразу не стали, первой задачей было вытащить меня. И хоть все понимали, что сделать это будет очень и очень сложно, тем не менее, попробовать нужно было, хоть знать, где я нахожусь. Когда я сидел в Аржантрё, они были поблизости, наблюдали за входом в тюрьму из новенького БМВ Жорика, который он приобрел несколько дней назад. Эдик даже эту падлу терпилу видел несколько раз, когда он приезжал и присутствовал на моих допросах, а потом след потерялся. Но все равно, все они старались делать все возможное, чтобы вычислить мое местопребывание. Запустили даже гонца в Санте — это единственная тюрьма, оставшаяся в пределах Парижа, известная своими суровыми, если не сказать жестокими условиями содержания заключенных, но и там меня не было. Оставалось одно — ждать. Они раздербанили куш, мою долю отдали Манулу. Эдик уехал в Штаты на время, у него там с родственниками возникли какие-то проблемы, все остальные ждали.

Мы засиделись в кабаке до поздней ночи. Серега уже успел звякнуть в Париж и цинкануть басоте[136] два условных слова, после которых они тут же тронулись в путь, а уже к обеду следующего дня были в Марселе. Я же позвонил Марине и пообщался на чуток повышенных тонах. Все у нее было хорошо, переживала за меня очень сильно. Манул ей наплел столько всего разного, что я сам «запутался в показаниях», а бабу-то не обманешь, если любит — нутром чует, когда опасность над любимым нависла, когда он ей изменил и т. д. Ну, в общем, вроде как отмазался[137]. Я представляю, если бы она знала, что со мной в действительности произошло, что бы с ней было. К тому же еще беременная! Конечно же я мог сорваться и поехать к ней, в Испанию, но с такой облицовкой[138] даже думать не смел. Ну и чтобы на верочку[139] она была уверена, что у меня все ровно, я сказал, чтобы она позвонила в Питер, Михоилю и сказала, что я в самое ближайшее время буду у него. Старый еврей был еще слаб, но больницу покинул и проживал в хате у своего родственника, адрес она мне продиктовала. На следующий день приехали Пахом с Жориком. Конечно же они были очень рады, что все так хорошо закончилось, ну и естественно, посетовали на мой вид и все что с ним было связано. Погостили несколько дней и укатили восвояси.

Марсель, замок Иф

Чуть больше месяца я провел в Марселе. Впервые в жизни я отдыхал, в прямом смысле этого слова. Посещал разного рода интересные мероприятия, но самым интересным для меня была поездка на остров Иф, который расположен в 4 км от Марселя. Популярность замка исключительно высока благодаря двум узникам: Железной Маске и Эдмону Дантесу (графу Монте-Кристо), о которых так красочно написал в своих романах А. Дюма. А этот автор, как я считаю, выше всяких похвал. На его книгах, можно сказать, я вырос. Время пролетело как одно мгновение. Свою долю я оставил Манулу. Она состояла не в валюте, но если бы даже это было так, я все равно оставил бы ее в Марселе. На карточке у меня было достаточно средств на первое и даже «на второе» время, так что об этом я не парился. Тем более, я ехал в нищую Россию, где, в тот момент, за евро давали чуть ли ни сто рублей. Ну 80 — это точно.

Билет мне Манул заказал за несколько дней до отлета. Авиакомпания Brussels Airlines. С ночной пересадкой в Амстердаме. Восемь часов лету, и утром следующего дня я был уже в Пулково, позвонил Михоилю, взял такси и мчался по утреннему Питеру, рассекая снежную жижу и кое-где подмороженные лужи.