Восемь бессмертных

Люй с криком упал на землю, прижимая обе руки к ране. Подбежали остальные семеро, в испуге стали наперебой оказывать помощь: останавливать кровь, перевязывать рану, приводить в порядок его одежду, а затем отнесли его в дом и уложили в постель. А раненый, запрокинув лицо к небу, причитал:

— Вот и делай добро! Собака укусила Люй Дун-биня, не зная о его добрых намерениях!

Покровитель парикмахеров

Люй любил спускаться на облаке в мир людей, прогуливаясь то здесь, то там, принимая различные облики. То прикинется торговцем, то притворится знатным чиновником или даосом.

Однажды забрел он в парикмахерскую, чтобы побрить голову, и застал там лишь двоих: хозяина да его слугу-парнишку. Мальчик приступил к работе, а хозяин обратился к нему, наставляя:

— Я схожу к родне, к обеду вернусь; а ты до обеда должен побрить не менее трех человек; не ленись, не прохлаждайся!

Когда они остались вдвоем, Люй спросил;

— А как поступит с тобой хозяин, если ты не выполнишь его наказ?

— В лучшем случае отругает, в худшем — поколотит, — ответил мальчик, — я, как мастер, работаю не хуже хозяина, лишь бы только были клиенты. А обслужить троих — не проблема.

Люй засмеялся:

— Но меня побрить не так-то просто, волосы отрастают слишком быстро. Боюсь, до обеда не управишься.

Не поверил парнишка: разве могут волосы отрастать быстрее, чем работает бритва? Он приступил к работе и был ошеломлен невиданным зрелищем: пока он брил правую часть головы, слева волосы отрастали; пока брил левую, волосы отрастали справа. Сколько бы он ни трудился, волос не становилось меньше, наоборот, чем старательнее он брил, тем длиннее становились волосы. Бедолага весь взмок от усердия.

К обеду вернулся хозяин. Увидел он, что мальчик-слуга до сих пор бреет все того же клиента, и разозлился. Обозвав парикмахера лентяем, влепил ему две затрещины и отобрал бритву. Он сам приступил к работе, и на этот раз голова была очень быстро побрита наголо. Ученик изумленно таращился: что за дела?!

А хозяин тем временем принялся за бороду Люй Дун-биня. И тут начались прежние чудеса: поскоблит слева, а справа уже свисает длинная прядь, побреет справа, а слева уже все отросло вновь. Чем дольше брил, тем длиннее становилась борода; чем больше старался, тем жестче становились усы, так что бритва быстро затупилась.

Пришлось сменить несколько лезвий, которые тут же сворачивались в трубочку, как завитушки. И тут до хозяина дошло, что перед ним — необычный человек. Стал он виниться перед небожителем:

— Прости меня; зря я рассердился, зря отчитал мальчишку, впредь не стану его ни ругать, ни бить. Люй, засмеявшись, ответил:

— Мою бороду вовсе не трудно брить. Просто когда ты ударил ребенка, я рассердился так, что даже мои волосы затвердели. А теперь, когда ты повинился, они опять стали мягкими.

Продолжая извиняться, хозяин велел жене готовить вино и закуски, чтобы смягчить и умилостивить гостя, сам же благополучно завершил свою работу. После угощения Люй заявил:

— Я бы хотел отблагодарить тебя и за работу, и за еду.

Вынул он из-за обшлага кисть и стал водить ею по зеркалу, приговаривая:

— В зеркале появится изображение желтого журавля. Как начнет журавль тот танцевать, так и прибыль в парикмахерской появится!

С этими словами он побрызгал тушью в зеркало, отбросил кисть и исчез. А парикмахер от радости не только смеялся, но даже всплакнул. Он схватил тряпку, чтобы протереть зеркало от брызг, и тут же в нем появился живой журавль, который, хлопая крыльями, стал пританцовывать.

С тех пор, стоило войти в парикмахерскую клиенту, как в зеркале возникал танцующий журавль, как будто приветствуя гостя. Новость облетела всех в округе, и от наплыва желающих побриться домик, казалось, трещал по швам. Дело цирюльника процветало.

Он расширил приемный зал, нанял несколько помощников, а зеркало с танцующим журавлем повесил в центре, так что каждый входящий сначала любовался птицей, а затем стригся. Над входом красовалась необычная вывеска: "Цирюльня танцующего журавля". Хозяин же тем временем предавался мечтам: "Было бы здорово, если бы небожитель нарисовал мне побольше журавлей, тогда дело мое развивалось бы еще быстрее".

А тут и Люй пожаловал, будто услышал мысли. Хозяин встретил его, как дорогого гостя, провел в гостиную, накрыл богатый стол. После третьей рюмки цирюльник осмелился попросить:

— После того, как вы нарисовали журавля, дела у меня пошли очень хорошо. Нельзя ли еще нескольких птиц изобразить?

— Отчего же нельзя? — рассмеялся небожитель, — труд невелик. Но тот, что танцует у тебя в зеркале столько лет, уже устал, надо бы отпустить его, пусть отдохнет на небе. А вместо него я нарисую тебе еще нескольких.

Обрадованный хозяин быстро принес и кисти, и тушь, и зеркала. Люй взмахнул рукой, и прежний, желтый журавль, спрыгнув, стал рядом с Люем. Даос побрызгал тушью, приговаривая:

— Зеркало можно будет протереть лишь через два часа! А теперь я ухожу.