Восемь бессмертных

в этом доме есть добродетельная супруга, у которой "сердце и мысли едины";

есть и почтительные сыновья, "подлаживающиеся под настроение";

старшие и младшие братья настолько дружны, что "семья не разбредется", не развалится;

невестки в доме живут в мире и согласии, и их можно назвать "множество покорных сердец";

шестидесятилетний собрался жениться, и это называется "старый превратился в молодого";

у восьмидесятилетнего родился сын, который для него "слаще меда"; первый ребенок от первой жены — "горечь фисташки";

а ребенок от последней жены — "горькая фисташка";

вдова, не имеющая ни семьи, ни имущества, — "не имеющая собственного мнения";

а вот и последний ингредиент: босяк, проигравшийся в пух и прах, — "кругом одни трудности".

Люй Дун-бинь слушал и любовался девушкой, подробно разглядывая ее. В сердце, помимо его воли, поднялась волна восхищения и затопила его целиком. Вслух он ничего не сказал, а в душе подумал: "Ай-ай-ай, кто бы мог предположить, что в этой глухой горной деревушке прячется такой цветок! Цветок редкостной красоты! Дай-ка я позабавлюсь с ней; пожалуй, стоит приступить к заигрыванию". Улыбнувшись девушке, он произнес:

— Ты верно назвала компоненты, но мне нужно еще одно лекарство из четырех составляющих. Помоги-ка мне подобрать их.

Видя, что Люй опять собирается позабавиться, поставив их впросак, Зеленый Пион затаила дыхание. Гнев закипал в ней, но ей удалось подавить его, и, притворно улыбнувшись, она поклонилась с приветливым видом:

— Назовите, уважаемый господин, а я посмотрю

Поправив квадратную шапочку на голове, Люй сделал шаг вперед и, поигрывая бровями, обратился к фее:

— Дай мне небесных "три доли белого", небесных "три доли красного", "ярких висящих лампочек" и небесного же "пятицветного дракона".

— И это у нас имеется, — парировала Зеленый Пион. Когда яркая луна показывается из-за гор, это и есть "три доли белого", когда солнце появляется над морем, это и есть "три доли красного", когда звездами усыпано небо, это "яркие висящие лампочки", а радуга, застывшая в воздухе — "пятицветный дракон".

Слушая, Люй Дун-бинь кивал головой, а когда девушка закончила, подумал: "Да у нее острый язычок, острые зубки! Не так-то легко с ней справиться!" Нахмурил он брови, сложил руки в приветственном жесте и поклонился, сделав шаг вперед:

— Спасибо, сестрица, за твою науку. Но у меня еще есть рецепт, не расшифруешь ли для меня? Отвесь мне "три доли белого" с твоего тела, "три доли красного" с твоего тела, "яркие лампочки" с твоего тела и "пятицветного дракона"!

С трудом дослушав до конца, Зеленый Пион в гневе сделала порывистый шаг в его сторону и, указывая на него пальцем, сердито ответила:

— Я, ничтожная, набелила лицо пудрой, которая называется "Три доли белого", я, ничтожная, накрасила губы помадой, что зовется "Три доли красного", мои глаза можно назвать "яркими лампочками", а имя ребенка, которого я родила, — Пятицветный Дракон!

Заскрипев зубами, Люй расхохотался довольно грубо, покачивая головой:

— Ха-ха-ха! Неверно, неверно: на этот раз ты ошиблась!

Девушка зарделась и опустила голову. Немного подумав, она взглянула Люй Дун-биню прямо в глаза и спросила:

— В чем именно я ошиблась? Пусть просвещенный господин меня научит!

Взглянув на Зеленый Пион искоса одним глазом, Люй нежным голосом ласково проворковал:

— Испокон веков только тыква может родиться от росы, но я никогда не слышал, чтобы от росы рождался ребенок. Ты — девица, которая не выходила за ворота дома. Так откуда же у тебя мог родиться ребенок?

Сжав зубы, чтобы не выдать ярости, девушка ответствовала:

— Эх, ты, ничтожное создание! Этому есть простое объяснение, — даже ты поймешь. В прошлом году, я, недостойная, отправилась в храм, чтобы возжечь благовония в честь праздника. На полпути мне повстречалась компания небожителей, которые спустились с неба в горы, чтобы развлечься. Увидев мою красоту и изящество, они прельстились легкой добычей, связали меня и стали забавляться. Через десять месяцев после того случая (по лунному календарю, — Л.И.) у меня и родилась малютка. И поскольку у ребенка не было отца, который мог бы заняться его воспитанием, а была лишь одинокая мать, которая, как могла, его вырастила, я отдала его, когда он стал постарше, в храм, что находится к югу от деревни, чтобы он стал монахом-даосом!

Услышав об этом, Люй будто рухнул с небес на землю. Его страстный пыл угас; он-то знал, кто были те небожители, что захотели развлечься в мире людей! Его бледное лицо вмиг побагровело, он готов был провалиться сквозь землю, до того захотелось спрятаться где-нибудь.

Разве он мог после этого далее оставаться в аптечной лавке? Опустив голову и сгорбившись, он широкими шагами поспешно вышел. Оказавшись рядом с небесной лошадью, вступил в стремя и испарился, улетучился, подобно туману или клубящемуся облаку.

Переполох