Восемь с половиной часов

Проводив взглядом Виктора, Ярослав Карлович всерьёз обеспокоился: а что, если кто-то действительно его опередил уже? Ведь он мало интересовался миром науки, впрочем, как и всем другим; опыты строил исключительно на своих собственных соображениях. Как можно быть таким неосмотрительным! Но и здесь ему не оставалось винить никого, кроме себя. Да, большинство ошибок человек совершает по невнимательности… Вместе со словами Виктора к нему пришла не только надежда, но и ещё один страх: вдруг кто-то сливает информацию о его препаратах? Он всегда относился к этому попустительски, забывал закрывать лабораторию. Впрочем, сюда ведь почти никто не ходит кроме Виктора, но всё равно, надо за этим повнимательнее следить.

Комиссия, состоящая из шести человек, прибыла в указанный срок. Нет нужды подробно описывать, какие унижения пришлось терпеть директору, отвечая на вопросы этих дяденек в однотипных серых костюмах, всем своим видом выражающих строгость и благоразумие. Жаль что со стороны благоразумие нередко кажется трусостью, как писал один известный английский писатель. Видя это, эту необходимость следовать правилам, директору становилось ещё тяжелее от осознания того, что и он должен им подчиниться. Да и вообще тщеславные люди часто нервничают, когда их планы оказываются под угрозой. Но что хуже всего – что эти благоразумные люди искренне считали правила, по которым они действуют, живут, работают, даже думают, верными. В проницательности директору не откажешь, и за их напыщенностью он это видел и где-то в глубине души у него смешались смех и сожаление, и даже не возникло ненависти к ним, к глубоко заблуждающимся людям, к заблуждающейся в своих методах власти. Со стороны-то всегда виднее, мы видим недостатки всех и всего, но не свои собственные.

Кое-какие секреты директору всё же пришлось поведать для подтверждения, что он тут не бездельничает – лекарства для лечения некоторых болезней. И комиссия прошла относительно удачно, обязав директора по истечении следующего года значительно улучшить эффективность производимых им препаратов. Комиссия теперь будет устраиваться ежегодно.

Тёмная и густая ноябрьская ночь надвигалась на школу; в камине весело потрескивал огонь. Кроме него кабинет освещала только настольная лампа, под которой валялось множество бумаг. Директор сидел и внимательно изучал их. Это были документы, предоставленные ему по его же требованию комиссией с целью письменного подтверждения законности их действий. Ярослав Карлович решил, что теперь и он со своей стороны должен контролировать их деятельность. В бумагах указывалось, с какой целью была проведена комиссия и на каких основаниях. Разумеется, ничего особенного – «плановая проверка». И всё-таки он надеялся обнаружить там хоть что-то подозрительное… И вот глаза наткнулись на список фамилий первичных составителей. Кто они такие? Должно быть те, кто изначально подал требование на проверку и предоставил документальное подтверждение этому. Среди неизвестных ему фамилий директор узнал лишь главу сельского совета в посёлке; но ещё одна фамилия оказалась ему знакомой – Панин М. В. Директор смотрел на неровные буквы, отпечатанные на машинке, и не верил глазам. Наверняка это просто совпадение. Тем не менее он начал нервно рыться в своих журналах, дабы найти полное имя того мальчика – так и есть, Панин Михаил Валерьевич. Директор отказывался в это верить, как такое может быть? Неужели мальчишка смог каким-то образом, ведь фактически у него не было образования, да и отец его – не сапожник, найти работу в структуре управления и теперь собирает информацию против него? Да и что он там может собрать… Впрочем, некоторые люди умеют очень хорошо убеждать, даже сами стопроцентно не веря в свои доводы. А может, в школе шпион? И опять это было его личное упущение. Директор отшвырнул журнал и потёр некогда пораненное правое запястье. Теперь оно напомнило о себе, и события той ночи всплыли перед ним во всех подробностях. Злость вскипела в нём мгновенно. Ещё не зная, что точно следует сделать, он вызвал Виктора. Тот явился через минуту и без приглашения сел в кресло, по выражению лица директора догадываясь, что разговор возможно затянется. Собравшись кое-как с мыслями, директор прорычал:

– Похоже, в школе завелась крыса. (Виктор внимательно смотрел на него). Короче, я хочу, чтобы ты разыскал мне человека по имени Панин Михаил Валерьевич. Где он, чем занимается. И вообще будет неплохо, если кто-нибудь из управления будет предоставлять мне информацию об их планируемых действиях. Можешь договориться с надёжными, на твой взгляд, людьми… Ну понятно, что я хочу?

– Да, вам нужна такая же крыса в управлении.

– Верно, и имей в виду, никто посторонний не должен знать! Делай всё очень осторожно.

– Ну это разумеется.

– Есть ли у тебя соображения на счёт того, кто в школе может шпионить?

– Это вряд ли возможно, персонал вы сюда не допускаете, ну а слухи о том, что здесь что-то неладное происходит, среди школьников и служащих всегда ходили. Но это обычно ограничивалось шептаниями по углам.