Восхождение на Макалу

В еще большей степени это относится к путешествиям в горах. На юго-западном ребре Макалу — это ребро с южной стороны больше, чем с юго-западной, — мы оставили в 1973 году сотни, тысячи метров страховочной веревки, палатки, спальные мешки и баллоны с кислородом, а маршрут знаем почти досконально. Каждый крюк в скале и во льду, каждую зацепку страховочной веревки, каждый уступ, высеченный в горной породе или в твердом фирне, каждую подвесную лестницу на тропинке, провешенной синими канатами. Восходители знали, что путь между лагерями 3 и 4 самый тяжелый и длинный, знали о переправах над пропастью и о местах, где можно передохнуть. Свободно опустить руку, уставшую от постоянного напряжения во время движения по веревке, когда она удерживала вес тела и груза и боролась с высотой, хотя геофизика и утверждает, что земное притяжение чем дальше от центра Земли, тем меньше. Альпинисты знали, что в лагере 4 они смогут вы спаться с бо́льшим комфортом, чем в лагере 3. Знали и то, что ветер, нестерпимый в третьем лагере, прекратится, как только повернут к востоку направо, чтобы можно было по ложбинкам, переправам и гребням подняться в лагерь 4. В 1976 году мы привезли с собой километры страховочных веревок, на этот раз белого цвета. Большие бобины веревок, доставленные прямо с завода, были разрезаны на сорока- и восьмидесятиметровые куски и смотаны наподобие «куколки», то есть способом, каким сматывал веревку идеал альпинистов тридцатых годов Луи Тренкер. Уложив в короба, их переправили в лагеря 1, 2 и выше. Пока дорогу указывала старая синяя веревка, но во многих местах она вышла из строя: частью глубоко врезалась в зеленый лед, частью порвалась об уступы скал, частью ее перерубили падающие обломки гнейсов. Крючья — железные, титановые и дюралевые — мы испытывали ударами молотка. Звук их отдавался в горной породе. Если звук был дребезжащим или глубоким, значит, крюк закреплен плохо. Если же слышался высокий короткий звук, стало быть, крюк сидит крепко и звучит как камертон. Тогда нужно было защелкнуть карабин с веревкой или петлей и протянуть через крюк белую веревку. Таким образом мы провешивали веревками тропу.

В ледяной стене старая веревка образовала что-то вроде веретенообразной полости. Получилось это потому, что ветер крутил, натягивал ее, как учитель физкультуры крутит прыгалки, через которые перескакивают ученики. Все это указывало на знакомый путь по ребру; новая белая веревка была укреплена рядом с синей, и получилась сине-белая тропа — тропа уверенности и надежности.

Она начиналась над лагерем 1 на длинной наклонной плите, по которой можно было подробно изучать складкооб разование Гималаев. Здесь висела первая перильная веревка, облегчающая шерпам и восходителям подъем по гладкой скале. С ее вершины, где три года назад стоял лагерь 1, нужно было спуститься моренной осыпью и по плитам на ледник, перейти через него вдоль трещин, а по ним до восточного его берега.

По мере продвижения экспедиции происходили изменения и с ледником и с трещинами, через которые поначалу можно было перешагнуть, а позже приходилось перескакивать, и чем дальше, тем все большее расстояние.

Другой берег — боковая восьмидесятиметровая ледовая стена юго-западного ребра — и есть настоящий старт восхождения. У подножия стены воткнуты ледорубы и кошки, здесь альпинисты экипируются для работы на льду, и здесь начинается бесконечная сине-белая тропа. Она прерывается только перед входом в палатки, чтобы сразу же за ними начаться снова и тянуться вверх до самой южной вершины Макалу и еще выше.

Любая гора, любой подъем имеет свои как сильные, так и скрытые слабые стороны, которые необходимо раскрыть, Гималайские же вершины, поскольку они так высоки и удалены, сильных сторон имеют больше, чем слабых.

Самый яростный защитник Гималаев — их высота. Она несговорчива, и ее ни в коем случае не скинешь со счетов полностью. Этот факт безразличен к любым усилиям людей. Он выражен простыми цифрами. Если во время отдыха у Адриатического моря вы вдыхаете насыщенный влагой воздух под давлением 760 миллиметров ртутного столба, а в базовом лагере у подножия Макалу — под давлением вполовину меньшим, то на вершине — всего лишь третью часть. И поскольку содержание кислорода в воздухе является постоянным до высоты двадцати километров и равно 20 процентам, можно легко высчитать, что в 100 литрах воздуха возле упомянутого моря приблизительно 20 литров кислорода, в базовом лагере под Макалу только 10 литров, а на вершинном гребне — меньше 6 литров.