Восхождение на Макалу

Альпинисты по-разному приспосабливаются к высокогорью, хотя у всех одинаково горячее желание взойти на такую высокую гору, как Макалу. Поэтому было бы безответственно упустить возможность убедиться всеми доступными способами и методами хотя бы в тех возможностях акклиматизации и в индивидуальных различиях, которые можно наблюдать в ходе клинического обследования при помощи сложной медицинской техники.

Во время подготовки чехословацкой экспедиции на Макалу проводилось тщательное обследование альпинистов, тесты на физическую выносливость, наконец, в вакуумных камерах изучалась реакция на недостаток кислорода.

Представление, что результаты тестов, проведенных до экспедиции, абсолютно подтвердятся состоянием альпинистов в конкретных условиях высокогорья, было бы необъективным. Но выяснилось, что тренированность, физическая выносливость и способность переносить недостаток кислорода при реальной нагрузке и во время испытаний в лаборатории были одинаковы как в Праге, так и на ребре Макалу. И еще оказалось, что тогда, в середине апреля 1973 года, клинические проявления сигнализировали временное снижение названных выше свойств.

В это время наши ученые Милан Даниэл, кандидат естественных наук, зоолог и паразитолог, и Ян Калвода, кандидат естественных наук, геоморфолог и геолог, работали приблизительно на 1000 метров ниже, в Барунской долине, в Тадо Са. Здесь располагался последний перед базовым лагерь на пути к Макалу. Здесь еловые дебри сменяли склоны, поросшие рододендронами. Выше были альпийские луга, а еще выше — камень и лед. Находясь в базовом лагере, мы знали, что на 1000 метров ниже теплее, а главное, что ели и рододендроны дают неограниченное количество дров для костра.

Все альпинисты, побывавшие в высочайших горах, сходятся в одном: любая экспедиция едва ли может обойтись без настоящего костра. Его не могут заменить ни бутановые плитки, ни печь для хлеба, ни свечка, ни костерок, в котором сжигаются бумага и мусор. Особенно тянулись к живому огню шерпы. Во время похода, придя на место нового лагеря, они в первую очередь разжигали костер. В базовом лагере дров не было, только на морене над лагерем рос карликовый, корявый, прижавшийся к земле горный можжевельник, который вскоре пал под топорами шерпских женщин. Поэтому приходилось в течение почти целого дня спускаться вниз, чтобы нарубить дров в можжевеловом подлеске, а потом тащить их наверх. Плата в 12 рупий за эту тяжелую работу была более чем заслуженной.

Почему даже самые богатые экспедиции вынуждены экономить деньги? По какой причине столько экспедиций обычно попадает в финансовые затруднения? И мы должны были проявлять бережливость, и поэтому в те дни, когда большинство альпинистов и шерп работали на ребре, мы просто не посылали женщин за дровами. И огонь в кухне гас. Печальные и грустные шерпы забирались в свои палатки. Они играли в кости или же спали, предпочитая сон сидению на кухне вокруг мертвого очага.

Внизу в Тадо Са всегда горел огонь. Мирко и Зденек, спускавшиеся туда, чтобы проследить за переноской последних ящиков со снаряжением, возвратившись в базовый лагерь, с восторгом рассказывали о костре и о том, как спится внизу. Какой там глубокий, благодатный сон, не нарушаемый ни аритмичным дыханием, ни головными болями, сон, во время которого можно досыта надышаться воздухом, пронизанным ароматом пробуждающегося леса и звоном освободившихся ото льда ручейков.

Анг Ками по прозвищу Малыш, выделенный в помощь Милану Даниэлу, оказался неоценимым для нашего зоолога. Используя терминологию чехословацких научных работников, можно сказать, что он стал лаборантом или вспомогательной научной единицей. В походе он несколько раз продемонстрировал выдающееся снайперское искусство. Из чехословацкого охотничьего ружья попадал с пятидесяти метров в выбеленный солнцем обломок кости, который я втыкал в ствол дерева. Анг Ками оказался очень терпеливым охотником. Он искусно ставил капканы и проявлял необыкновенные способности в препарировании добычи. В том, что зоологическая коллекция Национального музея в Праге пополнится выдающимися экземплярами гималайской фауны, — его заслуга.

Выяснилось, всему этому он научился у американских ученых, с которыми работал где-то в районе Эвереста; кроме того, оказалось, что Анг Ками — прекрасный повар. Он очень не любил, когда кто-нибудь вмешивался в его ремесло.

Погода прекрасная (часто в такую погоду ничего не хочется делать), видимость великолепная (в подробностях видны лагеря 1 и 2 и альпинисты, поднимающиеся по «Ножу» к лагерю 3). Я сообщаю Ивану, что отправляюсь выспаться на 1000 метров ниже в научный лагерь. Я укладываю в красный нейлоновый рюкзак продукты, потому что даже в условиях гималайской экспедиции не положено ходить в гости с пустыми руками. Меня ждут пять часов пути вниз, когда пальцы ног упираются в жмущие носки ботинок.