Восхождение свободы (СИ)

– А если не выйдет? – спросил Педро.

– Обязательно выйдет! – вмешался Хуан. – В течение недели, как мне повелел Элизио, я каждое утро приходил туда и наблюдал. Там всегда в одно и тоже время выходит жилец с велосипедом.

Они долго обсуждали план покушения, а потом включили «El pueblo unido».

В день переворота журналисты радиостанции «Магальянес» запели песню «El pueblo unido jamás será vencido», и народу Чили стало слышно, как её прерывают очереди автоматов продажных офицеров, ворвавшихся на радиостанцию. Из пятидесяти сотрудников «Магальянес» погибли все. А потом в концлагере «Стадион» к певцу и революционному активисту Виктору Хара, чьи кисти рук были перебиты, а лицо изранено, с ухмылкой обратился лейтенант: «Ну, теперь пой, если можешь, чертов певец…». Поэт, поднявшись, запел: «El pueblo unido jamás será vencido…» Фашисты затащили его в камеры пыток, и 15 сентября Виктор Хара был расстрелян.

Стоял вечер. Было поздно. На чёрном небе не было ни облака, была видна только круглая плошка луны.

– Моя мама приготовила пирог. Он уже разрезан на куски. Угощайтесь! – сказал Элизио. – Мамы сегодня нет дома, она помогает Марте и Ласаро собирать вещи, чтобы бежать на Кубу. Это я им посоветовал. В случае чего у нас должны быть преемники. К тому же их жизням угрожает опасность. Под предлогом того, что я хочу удостовериться, что они хорошо устроились на новом месте, я отправлю мать на самолёт. Скоро они улетят… Берите кофе, пока горячий, а то остынет.

Мерседес Кастильо взяла гитару, что стояла в углу комнаты, и стала петь песню Виктора Хара:

Venían del desierto,

de los cerros y del mar,

el corazón se desató

y largóa caminar.

Sabían de la muerte,

lo duro que es el pan,

venían del desierto,

de los cerros y del mar.

Голос её звучал плавно и гармонично – голос народного менестреля отражался в нём. Мерседес пела тихо, но мелодично. Остальные стали подпевать ей:

El camarada les habló

de nuestra humanidad,

la historia de la mina,

del campo y la ciudad,

Vibróen el alma

tanta humillación

y toda aquella multitud

comprendióla hermandad.

Volvieron al trabajo,

minero y pescador,

cantando la esperanza,

labrando la unión,

con cañas y tambores

y flautas de metal,

sembrando las semillas

que todos gozarán.

Вскоре настало время разлуки. Друзья, словно искры, разлетающиеся в стороны, покинули дом Торреса. Элизио лёг на кровать и сам не заметил, как уснул. Ему приснился кошмар – кошмары снились ему довольно часто. А потом наступило утро.

Никодемо больше не появлялся в доме Элизио – его задачей было только одолжить ему форму и достать оружие. Элизио был в штатском – в белой хлопковой рубашке и брюках. Ему только предстояло облачиться в грозную форму солдата. Педро, Андрес, Хуан, Сантьяго, Бартоломе, Сантьяго, Матео, Томас, Марко и Мерседес явились точно к нужному времени. Элизио повертел в руках пистолет, а потом бросил взгляд на окно, словно пытаясь представить дальнейшее.

Внезапно послышался стук в дверь. Элизио, спрятав пистолет за спиной, подошел к двери и открыл её.

– Красная зараза! – крикнул человек, вбежавший в комнату. За ним в квартиру ворвалось два солдата и офицер.

– Всем лечь на пол! Я приказываю, ублюдки! – проорал офицер, доставая револьвер.

Элизио глазам своим не верил. Перед ним стоял Марко Баррио. Подавив чувство разочарования, словно зажав рукой рану, Торрес схватил пистолет и нажал на курок. Патронов в нём не оказалось – они были украдены Марко.

Один из рядовых крикнул:

– Оглох, что ли?! Марксистское дерьмо!

Солдафон направил на Элизио автомат, другой в это время срывал со стены чёрно-красный плакат с Че Геварой.

Элизио отказывался лечь на пол, и тогда офицер ударил его по голове рукояткой пистолета, а солдаты сбили с ног. Элизио упал. Со лба потекли капли крови.

– Сколько эскудо тебе дали?! – спросил Элизио, обращаясь к Марко.

Марко Баррио проигнорировал его. Он заранее знал, на что идёт, потому что был агентом ЦРУ США.

========== XI На стадионе ==========