Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

И хотя нам не удалось предотвратить войну между Советской Россией и Румынией, мы лелеяли надежду, что сможем остановить военные действия. Но чтобы сделать это, мы должны были добраться до человека, который вел боевые действия, – Христиана Раковского, а он находился далеко – на Юге России.

Предлагать советским властям, чтобы мы с Бойлем выступили в роли посредников между Россией и Румынией, было бы, конечно, в высшей степени бестактным. Но есть много способов добиться своего, и фортуна снова улыбнулась нам. Комиссар Невский упросил нас поехать на Юг России, чтобы доставить товарный поезд с сырой нефтью и бензином в Петроград. Государственная машина могла сломаться и рухнуть из-за отсутствия товаров первой необходимости современной цивилизации. Сотни железнодорожных вагонов были погублены из-за того, что не было сырой нефти для смазки их осей.

Поездка в любом южном направлении подходила нам для нашей цели, и мы с радостью согласились выполнить это задание. Мы решили, что так или иначе доберемся до Раковского. Мы поставили перед собой нелегкую задачу. Уже несколько недель королевские курьеры не могли ездить между Петроградом и Яссами, и скопилось огромное количество мешков с почтой, посылок и т. д. для посольства Великобритании во временной столице Румынии. Но мы были настолько уверены в своем конечном успехе, что предложили захватить с собой эти мешки, и господин Линдли (теперь сэр Фрэнсис Линдли, чрезвычайный и полномочный посол в Лиссабоне), который в то время был поверенным в делах в Петрограде, был очень рад передать их нам.

Полагаю, Иван, вероятно, подумал, что в мешках содержатся другие королевские сокровища, потому что он не раз упомянул свои ковры, когда мешки принесли в вагон № 451. В этой поездке к нам присоединился один наш русский друг, которого я буду называть «майор». Наш план состоял в том, чтобы сначала поехать в Харьков, а оттуда пробраться к Черному морю. Все шло хорошо, пока до Харькова не осталось проехать около ста миль, когда, проехав Орел, наш поезд лоб в лоб столкнулся с другим поездом. Меня выбросило с койки на пол, но я взял себя в руки, натянул резиновые сапоги, надел поверх пижамы пальто и пошел посмотреть на размеры ущерба. В результате столкновения наш поезд загорелся; пламя неистово полыхало, а ветер разносил его по всему поезду. Но мы разбились на группы и вручную оттащили вагоны, еще не охваченные пламенем, подальше от места пожара.

Бедный старина № 451 сильно пострадал, его буфера были разбиты, а туалет и кладовая для продуктов въехали друг в друга. Утром наш вагон был отбуксирован назад, в Орел, где мы предложили в мастерской огромные деньги за починку нашего вагона за сутки. Вдохновленные этим стимулом, ремонтники работали, как троянцы, и закончили починку в рекордные сроки.

Чтобы скоротать время, майор отвел нас к своим друзьям, у которых был чудесный дом в поместье неподалеку от города. Его хозяин и хозяйка жили вместе со своими детьми, страшась за свою жизнь; все, за исключением самого дома, было у них конфисковано и вывезено. Продуктов было практически не достать, но в доме был погреб с запасами великолепного вина, шампанского и коньяка «Наполеон», которые употребляли более или менее там же.

Семья была обязана своими жизнями и владением домом пожилой, маленькой, седой гувернантке, которая жила с ними много лет. Она родилась в Финсбери-Парке и была самой старшей из десяти дочерей врача, практиковавшего в Северном Лондоне. Когда разразилась революция, она пошла в местный Совет и угрозами заставила его членов передать дом и своих работодателей под ее опеку. Мне сказали, что у нее был острый язычок, и она знала всех бездельников, которые вошли в Совет, и всякий раз, когда она была чем-то недовольна, она шла в Совет и ругала их на чем свет стоит. Ее обожала вся семья, а встретив ее за столом, никому и в голову не пришло бы, что она может прогнать хотя бы гуся.

Как только наш вагон был готов, мы продолжили свой путь в Харьков, который находился в руках большевиков. Начальник его гарнизона наделил себя званием адмирала и имел в своем распоряжении отряд моряков, которые терроризировали город, значительно больший по размерам, чем Манчестер.

Сам начальник гарнизона, молодой человек, питал лютую ненависть к своему собственному отцу и однажды, когда между ними произошла особенно громкая ссора, он зарубил своего старика-отца топором. В царской России не было смертной казни за преступления на почве страсти, и молодой человек, приговоренный к пожизненному заключению, был отправлен на остров Сахалин. Когда началась революция, он бежал с острова и принял активное участие в захвате Петрограда большевиками. Не было никаких сомнений в том, что этот человек был маньяк, одержимый мыслями об убийствах, и я раз или два имел с ним неприятный разговор. «Голову с плеч!» – был его приговор любому, кто вызвал его недовольство или оказался на его пути, а окружавшие его пираты незамедлительно исполняли его приказы.