Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

Однажды утром я проснулся и обнаружил, что запасные пути, на которых стоял поезд Муравьева, пусты, и его поезда нет. Это означало, что немцы будут в Одессе в любой момент. Муравьев ускользнул, не сказав мне ни слова. Безумно рассерженный, я поехал в город повидаться с Раковским. Тот тоже был готов к бегству, но еще не уехал. Он находился на борту одного из кораблей в гавани. Я пошел к нему, чтобы расспросить. Да, немцы идут прямо на Одессу, и он полагает, что мне не удастся уехать на поезде.

Был лишь один шанс. Немцы, возможно, еще не достигли транспортного узла, из которого железнодорожная ветка шла на Севастополь; так что я забрался на паровоз, и мы помчались к узловой станции. Немцев не было видно. На узловой было все спокойно.

На самом деле тревога была ложной. Немцы оккупировали Одессу лишь через неделю. Но именно ложная тревога помешала мне соединиться с Бойлем. Он тем временем вернулся в Одессу с экземпляром мирного договора с подписями и печатью правительства Румынии и после беседы с Раковским снова уехал в Румынию.

Прежде чем ему удалось снова приехать в Одессу, пришли немцы и оккупировали город, и мы с Бойлем были отрезаны друг от друга.

Тем временем на станции неподалеку от Николаева я попал в ситуацию, которая могла бы оказаться гораздо более опасной, чем немецкий плен. Маленькая станция была пуста, и, казалось, на ней не было ни души. Вскоре появился начальник станции, и от него я узнал, что здесь с минуты на минуту ждут прибытия Маруси Никифоровой, которая держит в страхе все окрестности, и поэтому все разбежались.

Эта амазонка собрала банду приблизительно из двухсот головорезов и действовала самостоятельно на железных дорогах. Обычно ее банда появлялась на станции, захватывала наличные деньги и все, что ей хотелось, конфисковывала продукты питания, расстреливала всех, кто выражал протест, а затем ехала дальше. Маруся жила с теми членами банды, кто ей приглянется; она была женщиной с переменчивым вкусом и постоянно меняла возлюбленных. У нее не было никаких политических взглядов, она была обычным мародером.

Внезапно начальник станции бросился наутек. «Она едет», – сказал он и исчез в живой изгороди.

Я поднял глаза и увидел подъезжающий паровоз с тремя или четырьмя вагонами. В мгновение ока мой поезд окружила орда дикарей, и один из них, великанского роста, свирепо потребовал от меня ответа, кто я такой и что тут делаю. Я вежливо ответил ему, и он пошел доложить. Через несколько минут он вернулся и сказал, что Маруся хочет меня видеть. Я последовал за ним в вагон и увидел его обитательницу – симпатичную девушку лет двадцати трех – двадцати четырех, темноволосую, с чувственными губами и прекрасной фигурой. Она была одета в солдатское обмундирование и сапоги; на бедрах у нее было по револьверу с каждой стороны. У нее были ухоженные руки, она курила сигарету и выглядела при этом самым неподходящим человеком, чтобы возглавлять банду из двухсот негодяев.

Великан и двое других вооруженных мерзавцев последовали за мной в вагон. Маруся холодно посмотрела на них.

– Какого черта вы тут делаете? – сказала она. – Вон отсюда!

Затем она предложила мне сигарету, и мы несколько минут болтали вполне непринужденно. Наконец она спросила, какое у меня тут дело. Я ей рассказал и передал все новости из Одессы. Мы превосходно друг с другом ладили.

Через какое-то время ее взгляд остановился на моем прекрасном новом паровозе, и в ее глазах загорелась жадность. Я тут же понял, что она сейчас попытается отнять у меня этот паровоз.

– Какой хороший у вас паровоз, – сказала она.

Я грустно покачал головой:

– Всего лишь краска. Едет он не очень хорошо. Постоянно ломается. Я жестоко в нем обманулся.

Стыдно было клеветать на этот паровоз, но я должен был это сделать.

В купе становилось очень жарко, и она расстегнула свою блузку и излишне обнажила шею и грудь. Я вдруг понял, что эта женщина заигрывает со мной, и страшно испугался. Не могу сказать, что я был женоненавистником, вовсе нет, но я слишком многое знал о Марусе, чтобы хотеть завести с ней интрижку.

Она выразилась вполне прямолинейно:

– Мне надоели все эти мужики, а ты мне нравишься. Давай объединим наши силы. Два паровоза надежнее, чем один.

Но я вывернулся. Я рассказал ей красивую историю о своей страсти к одной женщине, и только к ней одной, и о том, что я один из тех несчастных мужчин, несущих на себе проклятье – верность в любви.

– Кроме того, – сказал я, – собираюсь примкнуть к Антонову. Я разговаривал с ним по телефону с предыдущей станции, и он ждет меня сегодня вечером.

Услышав это, женщина испугалась. У нее не было желания встречаться с Антоновым. Она не знала, что он где-то поблизости. Я тоже не знал.

Расставалась со мной она неохотно. Я часто задавался вопросом, каким был конец Маруси.

Глава 23