Воспоминания баронессы Марии Федоровны Мейендорф. Странники поневоле

Фото 49. Бабушкин Хутор, 1912. Сидят на пледе слева направо: Никола Мейендорф, Котик Сомов, Маша Родзянко (дочь Эльветы), Лёка Мейендорф (дочь Юрия), Саша Мейендорф (сын Льва), Мака Мейендорф (дочь Юрия), Сергушка Сомов, Ксенья Мейендорф (дочь Юрия). Второй ряд: Эльвета (Елизавета Родзянко) с дочерью Ольгой (в замужестве Толстая), Софья Мейендорф (урожд. Голенищева-Кутузова, жена Льва), Лев Мейендорф, Коля Сомов, Мих. Родзянко (муж Эльветы), Юрий Мейендорф, Катруся (Екатерина) Мейендорф, Мария Васильевна Мейендорф, Анна Мейендорф.

По его совету была построена плотина нужной высоты. С одной стороны плотины образовался большой пруд, с другой низко падающая вода шла по широкой трубе и встречала внизу изобретенный им аппарат, который и заставлял воду подниматься по узкой трубе на очень отдаленный и высоко лежащий край будущей усадьбы.

Опыт увенчался полным успехом. Любой участок сада мог орошаться без всякого труда, человеку приходилось только менять направление воды, спускавшейся по склону. Дорога, окаймлявшая сад, шла от лежащего внизу пруда до угла усадьбы, где был непрерывно наполнявшийся бак воды. Весь избыток воды поливал посаженные вдоль дороги пирамидальные тополя. Всюду в Малороссии они растут в низких сырых местах; у нас они красовались на верху холма. Таран работал день и ночь: излишняя вода обтекала тополя и возвращалась в пруд. (Поразительно то, что прошло уже 65 лет, а цивилизованный Запад до сих пор не додумался до этого совершенно бесплатного качания воды. Комментарий Н. Н. Сомова).

Летом 1905 года, когда горели старинные усадьбы в разных концах России, мирное население нашего захолустного уголка принимало участие в постройке помещичьего дома. Строился дом из ничего не стоившего материала – из глины, смешанной с соломой и половой (мякиной); лошади ходили по кругу и перемешивали это своими ногами, как тесто, женщины и девушки подавали эту вязкую смесь мужикам, а те заполняли ею специально устроенные отцом формы, и стены росли.

Крестьяне строят свои хаты почти так же. От них отец и научился этому искусству: они вбивают по углам будущего дома очень толстые сваи, а по стенам менее толстые; и те и другие с желобками. В эти желоба закладывают жерди и через них перекидывают приготовленную глину. Месят женщины эту глину в большинстве случаев своими ногами без помощи лошадей и гладко приминают ее с обеих сторон; в нужных местах вставляются рамы для окон и дверей. Остов крыши делают из дерева; покатые ее склоны покрывают снопами соломы, вымолоченными цепами вручную. Во время пожара сгорает только крыша. Остальное дерево, густо покрытое глиной, не загорается. Остается нетронутым и потолок, доски которого тоже покрыты толстым слоем глины. Постройки эти боятся только воды. У плохого хозяина протекает крыша, и хата начинает разрушаться. За целостью стен следит трудолюбивая хозяйка: она замазывает глиной все щели, которые образуются от усушки между деревом и глиной, и белит свою хату перед каждым праздником. Строятся хаты без фундамента: место, предназначенное для постройки, твердо утрамбовывается. Это служит и полом. Он настолько тверд и гладок, что пыль и сор легко сметаются с него веником, а не ленивая украинка собственноручно замазывает его свежей глиной. Украинская деревня не знает ни клопа, ни таракана. Кучер-малоросс, приехавший с нами в Петербург, чуть не бросил места, так противны показались ему эти никогда раньше не виданные им насекомые. Отец проводил целые дни на постройке; обед мы привозили ему из старой усадьбы и сами с интересом глядели на то, что там делается. Дом был построен на гранитном фундаменте (гранитный остов земли в той местности, как и в Финляндии, выступал на поверхность). Стены были исключительно из глины. Никакого дерева в стенах не было. Когда стены высохли, их оштукатурили снаружи и изнутри, Чтобы держалась штукатурка, в стены были забиты камешки в то время, когда глина была еще сырая. Крыша была железная, крашеная. Дом был закончен в одно лето. (После революции крестьяне разобрали кровельное железо, и весь громадный дом после зимних дождей обратился в бесформенную кучу глины. Комментарий Н. Н. Сомова).