Воспоминания баронессы Марии Федоровны Мейендорф. Странники поневоле

Наконец уже на некоторой высоте вы попадаете в местность совсем иного характера: ваша дорожка окаймляет зеленый мягкий холм, а далеко внизу виден плоский небольшой остров; на нем скамейки, клумбы с цветами, а к его берегам подплывает группа белых лебедей. На том же уровне, скрытый в тени густо растущих деревьев, вытекает родник очень чистой, холодной воды. Это вода не из реки или из прудов, это настоящий естественный ключ, годный для питья. Отсюда вода выведена за ограду сада, где всегда стоит очередь водовозов, развозящих ее городскому населению. А здесь, в парке, ключ бьет из каменной стены; под ним раковина и окружающие ее два бронзовых ужа. К ним на цепочке прикована кружка для желающих утолить свою жажду. Дорожка ваша ведет вас дальше, к верхнему пруду. Можно было проехать и в экипаже от нижнего пруда до верхнего – окружным путем, хотя и внутри парка, но минуя все описанные выше красоты.

Интересно было спускаться в лодке из верхнего пруда в нижний. Конечно, это было возможно только с помощью шлюза. Вы садились в лодку, ехали по верхнему пруду, въезжали в отведенный от него канал; за вами закрывали шлюз, и лодка, стоя на месте, опускалась вместе с водой вниз. Там вы въезжали в другой канал, потом в третий, находившийся еще ниже, и т. д. Иногда канал шел по туннелю. Вы ехали в мрачном сыром подземелье, вспугивая спавших там днем летучих мышей, которые, конечно, пугали и вас. С тем большим удовольствием выезжали вы из этого подземного царства и оказывались в прелестном маленьком озерце, отражавшим в себе окружающие его зеленые кусты и деревья, и, наконец, добирались до нижнего пруда. Таким же способом можно было проделать и обратный путь из нижнего пруда в верхний.

После первого польского восстания[55] все имущество графа Потоцкого было конфисковано. Софиевский парк стал государственной собственностью. В парке был поставлен Николаем I бюст императрицы Александры Феодоровны, и парк официально стал именоваться Александровским, но окружающее его население продолжало звать его «Софиевкой». При саде было открыто училище садоводства и сельского хозяйства (казенное). Оттуда выходили опытные и образованные садоводы и агрономы. В описываемое мною время парк содержался в образцовом порядке. Он был открыт для публики. По воскресным и праздничным дням играла в нем военная музыка. Вся округа съезжалась туда для гуляния. Островок со скамьями и цветами кишел народом. Мне удалось повидать этот парк в 1921 году. Он не был вполне заброшен. Правда, музыка уже не играла, не было и фонтана, не было и тех помещиков, которые съезжались туда; но ученики-садоводы продолжали любить и холить, по возможности, свое детище.

Дочь тети Ольги Васильчиковой (старшей сестры моей матери), о которой я упоминала, описывая свои детские годы, встретила нас, приехавших в Петербург, 20 лет спустя уже 40-летней, вращавшейся в близких к царскому Двору кругах, но все той же сердечной, родственной Машей. Замужем она не была. Она очень любила мою мать; и ей захотелось повидать созданный моими родителями уголок. Летом 1908 года она приехала нас там навестить. Ей, конечно, была показана и Софиевка. Так вот она, много раз бывавшая в Европе и повидавшая все красоты ее, пришла в восторг от Уманьского сада и сказала, что она нигде и никогда не видела парка такой красоты и величия.

25. Семейные события 1907—1909 годов

В 1907 году мне пришлось летом поехать на 6 недель лечиться за границу. Врачи заподозрили у меня внутреннюю опухоль. Рентгеновские снимки еще не были в ходу. Всякие злокачественные и не злокачественные опухоли лечились в то время грязевыми ваннами, преимущественно в Франценбаде. Русские врачи того времени при всяких серьезных болезнях посылали своих пациентов за границу. Около Франценбада такими же грязями славился маленький саксонский городок Бад-Эльстер[56]. Там было менее модно и гораздо дешевле. Туда я и отправилась.

Этот тихий городок с простодушным, слегка сентиментальным немецким населением пришелся мне совсем по вкусу. Я наняла себе комнату у доброй хозяйки, у которой были и другие жильцы. Все мы вместе обедали в беседке или сидели в саду за рукоделием или чтением. В свободное время я гуляла по окрестным горам, невысоким, доступным каждому, с ласковыми видами то на ручей, то на скалы, то на зеленые лужки, то на лесные пространства.