Воспоминания Горация

И тогда сторонники Помпея подняли страшный шум.

В итоге сенат постановил, что Цезарь не может домогаться должности консула, не явившись в Рим, ибо этой должности всегда домогаются лично.

Тогда Курион подал знак, что он просит быть выслушанным.

— Цезарь, — сказал он, — готов явиться в Рим один, без армии, но при условии, что Помпей распустит свои войска и останется в Риме тоже один, без армии. Если же Помпей сохранит свои войска, то и Цезарь явится в Рим со своей армией.

Отвечая Куриону, консул Марцелл, которого за два года перед тем Помпей взял в союзники, назвал Цезаря разбойником.

— Если Цезарь не пожелает сложить оружие, — добавил он, — его следует объявить врагом отечества.

Однако к Куриону присоединились Эмилий Павел и Марк Антоний.

И тогда Курион потребовал, чтобы сенат провел не тайное голосование, а наглядное.

Он потребовал, чтобы все сенаторы, полагавшие, что лишь Цезарь должен сложить оружие, а Помпей может сохранить командование своей армией, перешли в один и тот же конец зала.

Ну а сенаторам, придерживавшимся мнения, что Помпей и Цезарь должны оба сложить оружие и ни одному из них не следует сохранять за собой армию, надлежало перейти в другой конец зала.

Только двадцать два сенатора остались верны Помпею.

Пока проходили эти голосования, Марк Антоний спустился на Форум и обратился с речью к народу.

Затем из Капитолия стремительно вышел Курион и объявил о победе, одержанной Цезарем.

Народ принялся рвать цветы в садах и лавровые ветви в живых изгородях и осыпать ими Куриона и Марка Антония.

Не стоит забывать, что, выйдя на террасу, мы, в силу расположения дома Орбилия, могли видеть все, что происходило на Форуме.

Между тем, сопровождаемый народом, Антоний вернулся в сенат и попросил позволения огласить письмо, полученное им от Цезаря.

Однако ветер уже подул в другую сторону, поскольку за это время Марцелл успел возвратить бо́льшую часть сенаторов на сторону Помпея.

Марцелл воспротивился тому, чтобы письмо Цезаря было оглашено.

Некий центурион из числа офицеров, посланных Цезарем в Рим, стоял у дверей сената и услышал этот отказ.

— Ну что ж! — сказал он, хлопнув по рукояти меча. — Коль они отказывают Цезарю в том, что он просит, вот что даст Цезарю все, в чем ему откажут!

Тем временем Антоний вновь спустился на Форум и зачитал там письмо, которое не пожелал выслушать сенат.

Цезарь предлагал отказаться от всех своих требований, при условии, что ему оставят управление Цизальпинской Галлией и Иллирией, вместе с двумя легионами, до тех пор, пока он не получит второго консулата.

Народ счел это настолько справедливым, что своей властью принял два решения.

Во-первых, что войско, находившееся в распоряжении Помпея, будет отправлено в Сирию для поддержки армии Бибула, который вел войну против парфян.

Во-вторых, что всем римским гражданам впредь запрещалось записываться на военную службу под начальство Помпея.

Когда весть о двух этих решениях дошла до сената, Лентул воскликнул:

— Граждане, вам остается лишь облачиться в траур!

И сенат постановил, что Рим должен облачиться в траур.

Так что, вследствие сенатского указа, Рим облачился в траур.

Цицерон, являвшийся воплощением мира, пребывал в отчаянии. Он отправился к Помпею.

Он умолял Помпея оставить Цезарю те два легиона, которые тот требовал.

Помпей ответил отказом.

— Берегись, — произнес Цицерон, обращаясь к Помпею, — ты доведешь Цезаря до крайности!

— Это мое единственное желание, — ответил Помпей. — С Цезарем пора покончить.

— А как же принятые народом решения об отправке твоего войска в Сирию и о запрете гражданам записываться на военную службу под твое командование? Не имея армии, с кем ты будешь воевать против Цезаря?

— Я топну ногой о землю, — ответил Помпей, — и из нее выйдут солдаты!

Так и не сумев ничего добиться от Помпея, Цицерон прибегнул к помощи друзей; пустив в ход просьбы, те добились от Помпея, что если Цезарь решится на новые уступки, то сенат пойдет навстречу желаниям Цезаря.

Обратились к Антонию.

Он ответил, что вместо двух легионов Цезарь согласен сохранить за собой лишь полулегион, то есть шесть тысяч солдат вместо двадцати четырех тысяч.

— Быстро предложите это сенату, — сказал Цицерон, обращаясь к уполномоченным Цезаря.

Марк Антоний и Курион помчались в сенат и оповестили его о новой уступке со стороны Цезаря.

Однако Лентул наотрез отказался от этого предложения и выгнал Антония и Куриона из сената.

Марк Антоний вернулся к себе домой, переоделся в рабское платье, убедил Куриона и Квинта Кассия, своих товарищей по трибунату, сделать то же самое, и все вместе, в коротких туниках и без плащей, они сели в наемную повозку и выехали из Рима, чтобы присоединиться к Цезарю и сказать ему, что пришло время поставить на кон все.

XVI