Воспоминания комиссара Временного правительства. 1914—1919

Правда, даже обороноспособность могла вызывать сомнения – но делались соответствующие изменения в оборонительных планах. Быть может, нужно было только поверить армии… Но ей не верили – и разрушали веру в нее у других.

И все-таки армия, быть может, могла бы выдержать натиск ослабленного войной противника… Но она не могла выдержать комбинированного удара в тылу и на фронте.

Глава 5 Падение Риги

Первый удар со стороны противника последовал на фронте под Ригой.

Сведения о начале наступления противника под Ригой я получил в Двинске, где как раз объезжал корпуса. В штабном сообщении были тревожные тона, но была и уверенность, что все обойдется благополучно.

На другой день сведения были тревожнее. Я немедленно уехал в Псков и там в кабинете главнокомандующего увидел показавшуюся мне невероятно уродливой карту, уже без Риги…

Главнокомандующий был в чрезвычайном волнении. Дело шло уже не только о Риге, но обо всем положении Северного фронта, так как в 12-й армии пахло катастрофой: двенадцать часов главнокомандующий не имел никаких сведений оттуда и не мог добиться даже связи со штабом.

Через полчаса я был на дороге к Риге.

Падение Риги вообще было весьма замечательным фактом, совершенно еще не выясненным в военной литературе.

О предполагаемом наступлении противника я слышал с первого дня моего приезда на фронт – и главнокомандующий, и командующий армией, и члены комитета – все постоянно об этом говорили. И давно уже были приняты самые решительные и серьезные меры к парированию удара. Инженер Ермолаев, едва ли не наиболее энергичный и выдающийся военный инженер наших армий, укреплял все подступы к Риге по последнему слову техники, причем он имел в своем распоряжении неограниченное количество лесного материала и бетона. Для облегчения обороны фронт умышленно сократили, отодвинув части по взморью к линии почти неприступных озер. Правда, при этом исходили из предположения, что противник направит атаку на наш левобережный плацдарм вдоль берега Двины. Но генерал Парский, осмотревшись на месте, решил, что атака наиболее вероятна в направлении на Икскюль, и принял соответствующие меры, усилив резервы на правом берегу Двины. Вообще его приказ с распоряжениями на случай атаки противника, данный за несколько недель до наступления, предвидел события с поразительной ясностью и правильностью. Поэтому и меры были приняты достаточные.

Фактически оказалось известным не только место, но и время наступления с точностью до одного часа. Накануне наступления перебежчик-эльзасец сообщил о приготовлениях немцев с такими подробностями, что штаб армии послал предупреждение войскам быть готовыми к тому, что ночью противник начнет артиллерийский обстрел, а утром перейдет в наступление, причем указывалось на необходимость иметь наготове противогазные маски.

В 4 часа утра 19 августа действительно начался ураганный артиллерийский огонь. После часа усиленной бомбардировки дивизия, стоявшая на участке атаки, настолько смешалась, что начальник потерял связь с тылом и своими частями. Каждый полк стал действовать самостоятельно и по своему почину, и везде этим почином было – отойти назад.

Противник около 9 часов утра без потерь начал переправу своих войск на правый берег. Но в приказе командующего как раз указывалось, что противнику, возможно, удастся под прикрытием ураганного огня совершить переправу. Важно было своевременной атакой сбросить его в реку. Противник переправил одну или две дивизии, не больше и, в сущности, оказался окруженным нашими силами, в несколько раз превосходившими его. Если бы эти силы одновременно были двинуты в атаку, противник был бы, без сомнения, отражен. Но одновременной атаки не получилось. Атака велась поочередно разными дивизиями, даже отдельными полками, которые, конечно, без труда отгонялись огнем противника. Этот момент объясняется отсутствием связи между частями армии. Генерал Болдырев специально просил Войтинского поехать в соседнюю дивизию и выяснить, что там происходит, почему дивизия не атакует. Но время проходило. Силы противника увеличивались. Наша организация как-то сама собой распадалась.

Пять дивизий резерва собрались около Штубензее, в то время как перед двумя дивизиями противника оказалось незащищенное пространство в 6 верст шириной. В этот промежуток, не встречая сопротивления, противник вошел, а наши пять дивизий, стоявших у Штубензее, по-видимому не подозревая друг о друге, начали беспорядочное отступление на Венденское шоссе. Тут и штаб армии, дав распоряжение об очистке левобережного плацдарма, сорвался с места и по запруженным дорогам стал пробиваться в Зегевольде.

В Риге никого не осталось для поддержания связи, хотя правила требуют, чтобы во время таких переездов отправлялись только командующий армией или начальник штаба, в то время как другой должен был оставаться на старом месте до тех пор, пока управление армией не сконцентрируется на новом месте.