Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии

В тот вечер я получил от маршала Нея самые лестные отзывы о моем полка. Я направил их моим офицерам, и уверил их, что они достойны его похвалы. Я тешил себя мыслью, что скоро эта миссия закончится, и Император, несомненно, найдет возможность как можно скорее освободить нас от обязанностей арьергарда. Ведь ни один офицер не был тяжело ранен; 500 солдат 4-го полка по-прежнему оставались в строю, а сколько вытерпели эти люди? Разве не были достойны высшей степени доверия и внимания эти смельчаки, которые в таких суровых условиях продолжали хранить верность своим знаменам, и чье мужество с опасностями и лишениями только увеличивалось. Я гордился заслуженной ими славой. В своем воображении представлял себе тот покой, который они скоро обретут, однако иллюзии быстро разрушаются, хотя даже в этот момент это воспоминание приятно мне, впрочем, это было последнее сладкое чувство, которое я испытал в ходе этой кампании.

Среди больных и раненых в госпитале Смоленска я узнал офицера моего полка, которому пушечным ядром снесло ногу. Я забрал его оттуда. Его товарищи по несчастью остались —   им угрожала опасность погибнуть в пожаре, в руинах рухнувшего здания и мстительность русских, поскольку на следующий день 3-й корпус должен был оставить это ужасное место, взорвав крепость и те фургоны с боеприпасами, которые он не мог взять с собой. Этот город уже был превращен в руины. Уцелевшие дома без окон и дверей, комнаты завалены трупами. На улицах —   полуобглоданные туши лошадей, чья плоть была поглощена солдатами и местными жителями, разделившие с последними общее несчастье. Я никогда не забуду ту грусть, которая охватывала меня вечерами на этих безлюдных улицах от сильнейшего контраста между отблесками пламени, отраженными белым снегом, и мягким лунным светом. Несколько лет назад я видел этот город во всем его блеске и пышности, и воспоминание об этом стало для меня еще горше от того ужасного зрелища, которое я видел сейчас. На следующий день, когда мы находились уже на марше, несколько мощных взрывов сообщили нам, что Смоленска больше нет на этой земле. Не произнося ни слова, в полной тишине, мы шли по дороге на Оршу. Пушки мы услышали, только пройдя некоторое расстояние, и мы думали, что это 9-й корпус двигается к главной дороге. Ибо как можно было предполагать, что противник уже был на нашем пути и перед нами, и что корпус, который непосредственно шел перед нами, не счел необходимым предупредить нас об этом? Однако вскоре стало ясно, что русская армия, сделав фланговый марш, достигла Красного еще тогда, когда французы все еще были в Смоленске, и теперь была готова помешать нашему прохождению. Император со своей Гвардией, 4-й, а затем и 1-й корпус, последовательно были атакованы 15-го, 16-го и 17-го под Красным. Несмотря на то, что они имели численное превосходство, русская армия одержала победу над нашими изнуренными солдатами, и почти полностью лишила их кавалерии и артиллерии, это совершенно понятно, но все же наше мужество преодолевало любые препятствия. Императорская Гвардия, очистив путь, оставалась в Красном, готовая оказать помощь 4-му и 1-му корпусам. Вице-король и маршал Даву с негодованием отвергли предложенные им условия капитуляции, и им удалось сократить свой путь, пробившись через позиции противника, хотя и заплатив за это остатками артиллерии и обоза, а также потеряв множество солдат. Стремясь придти к Березине раньше неприятеля, Император был вынужден отказаться от 3-го корпуса, и ускорить свой марш на Оршу.

В течение трех дней, что происходили эти бои, никто не уведомил маршала Нея об опасности, которая в свою очередь грозила и ему. Император горько упрекал маршала Даву за то, что он не задержался в Красном на сутки, чтобы дождаться 3-го корпуса. Маршал утверждал, что у него не было возможности так поступить, но, тем не менее, он заверял, что он посылал сообщения маршалу Нею. На это ему отвечали, что эти депеши, вероятно, были перехвачены, на этом обсуждение вопроса закончилось. Во всяком случае, генерал Милорадович ограничился тем, что послал часть легких войск в погоню за Императором, а все свои главные силы сконцентрировал против 3-го корпуса, который он намеревался полностью разгромить. Утром 18-го ноября мы покинули Корытню и двинулись на Красное.

Уже в непосредственной близости от города, несколько казацких эскадронов несколько раз атаковали шедшую впереди всех 2-ю дивизию.