Воспоминания, записанные Оскаром фон Риземаном

Ничто не помогало мне больше, чем одиночество. По-моему, сочинять можно только в полном одиночестве и в полной изоляции от внешних обстоятельств, которые могут спугнуть спокойный ход мыслей. В моей квартире на Пьяцца-ди-Спанья эти условия соблюдались идеально. Весь день я проводил у рояля и письменного стола и не откладывал пера, пока заходящее солнце не золотило сосны Монте-Пинчо. Так я в сравнительно короткий срок закончил свою Вторую сонату для фортепиано и симфонию с хором – я бы не назвал ее кантатой – «Колокола». Желание написать «Колокола» явилось мне из довольно-таки неожиданного источника. Предыдущим летом я уже набросал план симфонии. В один прекрасный день я получил анонимное письмо от одного из тех людей, которые постоянно преследуют художников своими более или менее приятными знаками внимания. Автор просил прочитать замечательный перевод Бальмонта стихотворения Эдгара По «Колокола», уверяя меня, что стихи идеально ложатся на музыку и наверняка привлекут именно меня. Я прочитал вложенные в конверт стихи и немедленно решил воспользоваться ими для задуманной симфонии с хором. Структура стихотворения требовала четырех-частной симфонии. С тех пор как Чайковский подал пример мрачного и медленного финала, подобная идея уже не казалась странной. Это произведение, над которым я работал в лихорадочном возбуждении, и по сей день остается, на мой взгляд, лучшим из моих сочинений; после него появилось «Всенощное бдение», а затем последовал долгий перерыв.

Я посвятил «Колокола» Виллему Менгельбергу и его поразительному оркестру «Концертгебау» в Амстердаме. Мне всегда доставляло особенное удовольствие выступать с этим оркестром. Тогда же я написал Вторую сонату для фортепиано, которую продолжаю исправлять, так как до сих пор недоволен фактурой. Сонату я посвятил другу детства Пресману.

С сожалением приходится сказать, что мое пребывание в Риме закончилось печально и преждевременно. Плану провести зиму в Вечном городе не суждено было сбыться. Обе наши дочери заболели брюшным гифом, и мы повезли больных детей в Берлин, где их состояние, особенно Татьяны, резко ухудшилось. Мы проводили долгие и трудные дни в ожидании самого худшего, но моя вера в немецких врачей оправдалась. Дочерей лечил доктор по фамилии Зусманн, и только благодаря его добросовестности и самоотверженной заботе – нередко он приходил к нам по три раза в день – наше дитя было спасено. Я никогда не сумею достаточно отблагодарить его за все, что он сделал. Мы пробыли в Берлине более шести недель. Когда обе девочки поправились, мы стали готовиться к отъезду в Москву, потому что я растерял все свое мужество и не мог продолжать римскую идиллию».

В начале сезона 1913/1914 года Рахманинов дважды блестяще исполнил «Колокола»: один раз и Москве (с Филармоническим оркестром), а второй – в Санкт Петербурге (в одном из концертов Зилоти)[98]. Но несмотря на большой успех, которым сочинение пользовалось на обоих концертах, у композитора сложилось впечатление, будто ни пресса, ни публика не оценили его по достоинству. Мы знаем, что он ставил «Колокола» выше всех своих произведений. На этих страницах нет возможности судить о том, насколько он прав, потому что из-за чисто технических сложностей, связанных с исполнением этого произведения, оно не могло быть повторено тотчас, а вскоре разразилась война и сокрушила все ценности России, включая рахманиновские «Колокола».

В январе 1914 года композитор предпринял концертное турне по Англии. На этот раз разлука с семьей угнетала Рахманинова более чем обычно. Накануне его отъезда в Англию знаменитый французский пианист Рауль Пуньо, приехавший в Москву, чтобы дать там концерт, совершенно неожиданно умер от сердечного приступа в номере своей гостиницы – в одиночестве, без помощи, без друзей. Этот печальный инцидент произвел сильное впечатление на музыкальные круги Москвы, и Рахманинову запала в голову мысль, что такая же судьба может постигнуть его в Англии. Он старался аннулировать контракт, но это оказалось невозможным.

Осенью 1914 года ему удалось организовать исполнение «Колоколов» в Шеффилде. Однако все труды, потраченные на подготовку этого концерта (помимо всего прочего, обратный перевод стихов Аллана По, эквиритмичный, что не способствовало улучшению стихотворения великого американского поэта), пропали впустую. Концерт не состоялся, а поездка оказалась последней из предпринятых Рахманиновым на много лет вперед. Потому что в августе 1914 года разразилась мировая война.

Глава десятая. Война и революция. 1914—1919