Читаем Восстание полностью

Началась вторая фаза операции. Военный арсенал крепости был закрыт на замок. Начались лихорадочные поиски ключей, которых нигде не могли найти. Выхода не было; нужно было взрывать тяжелую железную дверь, ведущую в арсенал. Опасность была велика. Охрана на крыше крепости и вокруг нее была начеку, хотя не имела ни малейшего представления о смене караула внутри самого здания. Правда, у входа в здание находился Исраэль со своим пулеметом ’’Брен”. Исраэль был в свое время одним из лучших ”Брен”-пулеметчиков британской армии и инструктором по стрельбе из пулемета. Исраэль придерживался твердого мнения, что ни одна операция не может быть проведена без прикрытия огнем из пулеметов ’’Брен”. Сейчас он ждал своей очереди присоединиться к операции. Но с самого начала эта операция была задумана бескровной. Перестрелка была крайне нежелательной. Операции такого рода конфискация оружия и амуниции для вечно нуждавшегося в них Иргуна должны были проводиться мирно. Однако потому, что Иргун отчаянно нуждался в оружии, иного выхода не было. Взрывчатые вещества, приготовленные для этой цели, были положены у самой железной двери. Через несколько мгновений желтый огонек пламени пополз по бикфордову шнуру, и почти тотчас же раздался мощный взрыв. Вместо двери в стене образовалась огромная зияющая дыра, за которой виднелись большие запасы оружия.

Погрузка началась немедленно. Тяжелые пулеметы, винтовки, легкие пулеметы, ленты с патронами, гранаты спешно грузились на тендер ’’арабскими узниками” и ’’британскими солдатами”. Им приходилось совершенно в открытую пробегать небольшое расстояние между складом и грузовиком. Офицер на крыше прекрасно понял к тому времени, что происходит в полицейской крепости, и открыл ураганный огонь из своего пулемета ’’Брен”. Однако работа продолжалась. Сгибаясь под тяжестью драгоценного груза, наши ребята продолжали погрузку оружия под перекрестным огнем, на который лихорадочно отвечал Исраэль.

Перестрелка продолжалась более получаса. Опасность для наших ребят росла с каждой минутой. Несмотря на возникшее вначале недоразумение, вызванные подкрепления были отправлены к полицейскому управлению. Недоразумение произошло следующим образом. Радиооператором в полицейском управлении был еврейский полицейский, чье сердце было на стороне повстанцев. Однако люди, которых он успел увидеть у двери своей комнаты, показались ему ’’арабами”. Более того, продолжая играть свою роль, повстанцы говорили по-арабски. Сбитый с толку, он пришел к выводу, что арабы совершают нападение. Запершись у себя в комнате, он передал сообщение с требованием о помощи.

Британские подкрепления выехали из Сароны и Петах-Тиквы. Опасность была большей со стороны Сароны. Однако полицейское соединение, спешно отправившееся оттуда, было задержано по дороге и не смогло достичь Рамат-Гана. Два солдата Иргуна, посланные навстречу полицейскому соединению из Сароны, перекрыли движение и преуспели в создании транспортного затора, представлявшего собой длинную зигзагообразную цепь автобусов и грузовиков, которая препятствовала продвижению полицейских автомашин. Солдаты подкрепления громко ругались, проклиная все и вся, но выбраться скоро из транспортного затора не было никакой возможности. Один из солдат Иргуна уронил свои большие солнечные очки, которые носил в целях маскировки. Араб-пассажир из застрявшего в заторе автобуса, широко улыбаясь, снял свои и вручил их солдату Иргуна.

Полицейским соединениям из Петах-Тиквы повезло больше. И у них на дороге был транспортный затор. Но они продолжали свой путь пешком. Если бы они прибыли тотчас же, то наши ребята несомненно были бы отрезаны. Более того, положение на месте ухудшалось с каждой минутой. Военный склад полицейской крепости был полностью опустошен нами. В нем оставалась разве только пыль. Однако наше прикрытие замолкло. Мертвый Исраэль лежал у своего пулемета ’’Брен”. Еще двое были убиты, перенося в грузовик оружие. Другие были ранены, включая водителя. Он был ранен в щеку и руку. Кровотечение было очень обильным. Однако с приказом Гада об отступлении он, стиснув зубы, сел за руль. Кровотечение не прекращалось, но несмотря на град пуль и боль, он завел мотор и доставил бесценный груз и участников операции к плантации цитрусовых, служившей базой.

Подпольная газета ”Аф-Ал-Пи”*, описав ход операции и отдав дань трем павшим в ней, повела наступление против тех бездушных в Израиле, по вине которых эти молодые люди должны были жертвовать своей жизнью. ’’Если бы они дали армии освобождения хоть небольшой процент того, что отдают угнетателям, которые, если мы не избавимся от них, заберут все, что только имеется, мы давно получили бы оружие, необходимое для решительной борьбы, более простыми и менее болезненными способами”.


* Означает: ’’Несмотря на”.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное