Читаем Восстание полностью

Уместно сравнить приведенный выше анализ положения со словами Бен-Гуриона, который даже спустя некоторое время выразил свою веру в мирные намерения Абдаллы, этого ’’мудрого правителя”.

29 ноября Генеральная Ассамблея ООН одобрила предложение о создании в Эрец Исраэль еврейского и арабского государств, объединенных в рамках экономического союза, и придания Иерусалиму особого статуса ’’международного города”. Наш народ ликовал. Однако Иргун вновь напомнил ему, что Родина была искусственно разделена, и предупредил о близости войны. Во-первых, мы определили кредо борцов подполья:

’’Раздел Родины незаконен. Он никогда не будет признан. Подписание различными организациями и отдельными личностями решения о разделе недействительно. Оно не свяжет еврейский народ. Иерусалим всегда был и навсегда останется нашей столицей. Эрец Исраэль будет возвращена народу Израиля. Вся целиком. И навсегда”.

И мы продолжали объяснять:

”... Мечты о международной силе, созданной для проведения раздела под эгидой ООН, улетучиваются, как мы и предсказывали несколько месяцев тому назад. В войне, которая определенно разразится, мы должны будем сражаться без чьей бы то ни было поддержки, в то время как Ассамблея ООН будет занята выработкой ставших классическими призывов к миру, призывов, чья практическая ценность уже была проверена в других местах.

Однако, когда эта война разразится, — а британское правительство сделает все возможное и позаботится, чтобы это случилось, — это будет война за наше существование и наше будущее. Все силы евреев должны быть объединены в этой войне. Такая война сможет изменить все...”

В тот же день мы издали ’’Очередной приказ”, обращенный ко всем бойцам Иргуна, в котором говорилось:

’’Идеи Государства, Правительства и Армии, которые мы распространяли в течение многих лет, тогда как их отвергали и насмехались над ними те самые люди, которые сегодня захвачены идеей создания еврейского Государства, стали самой заветной мечтой еврейского народа. И когда нашему народу сказали, что эти мечты сбудутся в недалеком будущем, он, естественно, возликовал...

Мы не должны винить народ.

Мы, которые готовы были отдать свои жизни во имя освобождения народа, не испытываем теперь телячьего восторга. Ведь наша Родина не освобождена, а изуродована. Государство, к которому мы стремились, государство, которое освободит наш народ и обеспечит будущее его сыновей, — такое государство останется целью нашего поколения!”

Решение Ассамблеи ООН от 29 ноября подняло волну оптимизма в Эрец Исраэль. На утро завтрашнего дня арабы совершили ряд нападений в городах и на дорогах, в результате которых имелись жертвы. Но население и официальные лидеры утешали себя, что это были всего лишь ’’демонстративные вспышки”. Господствовавшее тогда мнение сводилось к тому, что не следует ожидать военных действий в сколько-нибудь значительных масштабах. Голос Иргуна, предупреждавший о войне, которая завершится вторжением регулярных арабских армий, оставался гласом вопиющего в пустыне.

Руководители Еврейского агентства с детской наивностью верили в ’’расписание”, указанное в решении ООН. Британское правительство поддерживало их в этом. Их представитель в Лейк Саксесс, сэр Арчибальд Кадогэн, и министр по делам колоний, Крич Джоунс, делали намеки о необходимости ’’принять решение высшей международной организации”.

Руководители Еврейского агентства высказали нам даже в декабре 1947 года свою уверенность в том, что в соответствии с рекомендациями, включенными в резолюцию от 29 ноября, мы сможем свободно пользоваться морским портом, начиная с 1 февраля. Агентство наивно полагало, что через этот порт, который будет целиком в нашем распоряжении, нам будет позволено ввозить в страну огромные количества оружия и оборудования. Иргун пытался разъяснить руководителям Агентства ошибочность их взглядов. Мы объясняли им, что открытие англичанами порта для нас означало бы их прямую поддержку нашей борьбы с арабами, тогда как на самом деле британское правительство хотело помочь нам утонуть. Однако наши доводы были не в силах рассеять розовые иллюзии, в которых было склонно купаться Еврейское агентство.

В результате, в течение декабря и января не были сделаны жизненно необходимые попытки приобрести оружие и оборудование, хотя для этого существовала реальная возможность. За потерю этого бесценного времени нам впоследствии пришлось дорого заплатить. Один из представителей наших национальных организаций, который в то время находился в одной из иностранных столиц, в разговоре с членом Иргуна с горечью признал, что это было ’’страшной халатностью”. ’’Люди, ответственные за это, должны быть преданы суду”.

В начале декабря мы опубликовали воззвание к народу, которое я считаю одним из самых важных, когда-либо опубликованных Иргуном. Озаглавленное ”Мы предупреждаем”, оно гласило:

’’Самая большая опасность заключается для нас в отсутствии представления о значительности непосредственно грозящей нам опасности. Народ должен знать правду, только это может предотвратить катастрофу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное