Восстание

И все же, достижения и неудачи Иргуна в диаспоре были еще все в будущем, а в те дни 1945 года, когда Элиэзер был освобожден похитителями из Хаганы, мы просто радовались. Последнее препятствие, стоящее на пути нашей встречи с представителями Хаганы, исчезло, и эта встреча, на которой присутствовали представители всех трех вооруженных организаций ишува, состоялась в назначенное время. Хагана была представлена моим старым знакомым Моше Сне и Исраэлем Галили, которого я видел впервые. ЛЕХИ была представлена Натаном Фридманом, а я был делегатом Иргун Цваи Леуми. На этот раз даже не шла речь о каком-либо ’’ультиматуме” или о ’’ликвидации”. Мы говорили о борющемся единстве, о надеждах и чаяниях нашего народа.

3

Моше Сне и Исраэль Галили предложили полное слияние всех трех вооруженных организаций. Они приводили ряд доводов, но их главным аргументом было основание ’’еврейского движения сопротивления”.

’’Хагана, — сказали они, — начала войну с ’’правительством Белой книги”. Почему бы вам не присоединиться к ее рядам? Вы всегда говорили об этом и доказывали, что если бы мы начали сражаться с англичанами, вы были бы готовы принять наш устав и дисциплину. Нынче настало такое время. Мы начали сражаться и будем продолжать нашу борьбу. Поэтому вашим долгом будет вступить в Хагану на основании не только национальной дисциплины, но и ваших собственных принципов. Мы, в свою очередь, обеспечим вашим соединениям в переходный период определенную автономию”.

Мы все были готовы к длительной борьбе вместе с Хаганой; но не были, однако, готовы раствориться под одним плащом ’’единства”. Я объяснил Моше Сне и Исраэлю Галили различие в политическом и организационном статусе между Хаганой и Иргун Цваи Леуми. Хагана безукоснительно выполняла приказы Еврейского агентства. Мы считали такое подчинение значительным и, вероятно, решающим шагом. Существуют естественные законы, которые определяют желание каждой организации и учреждения продолжать свой образ существования. Легальное, признаваемое всеми ’’респектабельное” учреждение стремится оставаться легальным, признаваемым и таким же ’’респектабельным”. Нелегальное учреждение пытается достичь цели, в борьбе за которую оно и стало воинственным и преследуемым. Между естественными стремлениями этих учреждений имеется объективный конфликт. Личная воля и способности тех или иных лиц способны обострить или смягчить этот извечный конфликт, но не разрешить его. Столкновение целей должно неизбежно окончиться тем или иным образом; либо официальное учреждение заставляет и принуждает нелегальное прекратить вооруженную борьбу, грозящую подорвать легальный статус организации, либо воинственная организация стряхивает с себя ненужные обязательства и освобождается от пут зависимости от легального учреждения. Третьего пути здесь нет.

Даже Ричард Кроссман понимал эти принципиальные различия и соображения. В своей книге ’’Палестинская миссия” он пишет о свидетельских показаниях, данных Давидом Бен-Гурионом англо-американской комиссии по расследованию: ”В ответ на вопрос Маннингхема-Буллера, согласен ли он с тем, что доктор Хаим Вейцман заклеймил позором насилие, Давид Бен-Гурион ответил, что согласен, но тут же оговорился, что от сотрудничества Еврейского агентства в деле подавления демаршей террористов пришлось отказаться, ибо особой пользы оно так и не принесло... Он, казалось, хотел использовать оба метода и оставаться терпимым к террору как верному способу оказать давление на администрацию. Эта политика обречена. Руководители ирландских повстанцев решились, наконец, уйти в подполье... Интересно, будет ли Бен-Гурион достаточно умен, чтобы пойти на это, или принять позицию Хаима Вейцмана, считающего, что использование силы является грубой и непоправимой ошибкой”.