Восстание Болотникова 1606–1607

Можно указать еще один вид политического обмана, применявшийся Василием Шуйским. Если для населения Москвы Шуйскому важно было распространять слух об улучшении положения в осажденной столице вследствие роста военных сил царя, то для обмана населения других городов Шуйский прибегал к такому приему, как рассылка грамот о мнимых победах над Болотниковым. Получение как раз такой грамоты в Ярославле отметил в своем дневнике, под 1 декабря н. ст. 1606 г. (т. е. 21 ноября по русскому календарю), В. Диаментовский, у которого мы читаем следующую запись: «Читали публично на торгу и в монастыре грамоты, чтобы молили бога за царя Василия Шуйского и веселились, ибо он уже все изменничье войско поразил на-голову». «Но народ, — добавляет Диаментовский, — этому не верил, понимая, что эти вещи выдуманные, и зная, что Москва в осаде»[864].

Особое место в политике Шуйского занимала борьба за разложение сил восставших изнутри. Если в политике привлечения на свою сторону масс Шуйский действовал при помощи политического обмана, то главным оружием в его борьбе за разложение лагеря восставших была политическая интрига.

Возможность такой интриги крылась в самом составе лагеря Болотникова. Наличие в войске Болотникова столь разнородных в социальном отношении групп, как крепостные крестьяне и холопы, с одной стороны, дворянско-помещичьи отряды — с другой, делали неминуемым рост классовых противоречий и борьбы внутри войска Болотникова.

Эти противоречия делались все более острыми по мере того, как расширялся размах восстания Болотникова и определялась его социальная программа. Грамоты Болотникова с призывом к холопам восстать против господ были столь же неприемлемы для дворянских элементов внутри лагеря Болотникова, как и для дворян вообще. К этому надо добавить, что ко времени осады Москвы Болотниковым восстание крестьян приобретает особую силу в центральных районах государства, в частности в Рязани.

Сохранилась грамота Василия Шуйского от 9 декабря 1606 г., адресованная воеводам Г. Сумбулову и П. Ляпунову и сообщавшая о посылке в их распоряжение из Москвы «наряда» в количестве пяти «пищалей полковых меденых» с запасом ядер и пороха и предписывавшая воеводам, чтобы они «шли… с нашим нарядом на Резань [нашим] делом и земским промышляли, смотря по тамошнему делу, как вас бог вразумит»[865]. Имеются основания полагать, что «дело», «промышлять» над которым были посланы Г. Сумбулов и П. Ляпунов, должно было заключаться в усмирении рязанских «мужиков». К такому заключению толкает другая, несколько более поздняя грамота Василия Шуйского — от 15 октября 1607 г. Грамота эта содержит в своем составе следующее донесение царю рязанского воеводы Ю. Г. Пильемова: «Писал еси к нам (т. е. воевода к царю. — И. С.), что в Рязанском уезде во многих местех наши изменники воры, пронские и михайловские мужики, воюют от Переславля в двадцати верстах, а тебе за теми воры посылати неково — дворян и детей боярских с тобою мало»[866]. Из этого донесения видно, что восстание рязанских «мужиков» продолжало быть в полном разгаре еще и осенью 1607 г. Очевидно, даже применение такого средства, как артиллерия («наряд»), оказалось недостаточным для подавления восстания рязанского крестьянства. Вместе с тем очевидно также и то, что борьба рязанских «мужиков» началась значительно раньше осени 1607 г., и есть все основания думать, что рязанские «мужики» начали «воевать» еще тогда, когда Болотников стоял под Москвой[867].

Источники сохранили очень ограниченный материал по столь деликатному вопросу, как тайные сношения Василия Шуйского с военачальниками из войска Болотникова. Можно потому лишь догадываться о том, что такие сношения предшествовали переходу на сторону Василия Шуйского отряда рязанцев во главе с П. Ляпуновым и Г. Сумбуловым. Ибо в источниках сообщается только о самом факте этого перехода: «ноября в 15 день... приехали к государю... с винами своими рязанцы Григорий Сумбулов да Прокопей Ляпунов, а с ними многие рязанцы дворяня и дети боярские да стрелцы Московские, которые были на Коломне»[868]. Однако, несмотря на такую лаконичность источников, ряд моментов свидетельствует о подготовке, которая была проделана руководителями рязанцев прежде, чем они осуществили свой переход в лагерь Шуйского. Эта подготовка, очевидно, велась и внутри лагеря — среди самих рязанцев, и вне — в виде тайных переговоров с Шуйским. Первый из отмеченных моментов имел своим результатом организованный характер перехода — «градом всем», как это отмечает «Новый Летописец»[869]. Вторая линия подготовительных мероприятий обеспечила Г. Сумбулову и П. Ляпунову сохранение их положения как воевод (см. цитированную выше грамоту от 9 декабря 1606 г.), а П. Ляпунову, кроме того, принесла и пожалование его в «думные дворяне»[870].