Восстание Болотникова 1606–1607

Наиболее обстоятельно эта тактика воевод Шуйского описывается в Сказании, найденном М. Н. Тихомировым: «Поставиша овны, и дела великия стенобитныя над градом поставляя, и огненныя великия пищали, и разбивающе град и дворы зажигающе. Наведоша же на град и гору древяну, и мало избы град от взятия»[1034].

Таким образом, тактика воевод Шуйского заключалась в комбинированном использовании разрушительного действия стенобитных орудий, обстрела города из огненных пищалей и, наконец, «наведения» на город «деревянной горы».

Из всех этих средств борьбы наиболее опасным для осажденных являлось последнее. Несомненно этим следует объяснить и то внимание, которое источники уделяют истории с «деревянной горой». Так, по свидетельству «Нового Летописца», Мстиславский и Скопин-Шуйский, придя под Калугу, «поведоша гору древяную к острогу и хотяху зажечь»[1035]. С устройством этой подвижной «деревянной горы» нас знакомят «Иное Сказание» и Исаак Масса.

В «Ином Сказании» описание «подмёта» дается столь детальное, что заставляет предполагать в авторе или очевидца, или человека, писавшего со слов очевидцев[1036]. Автор так описывает маневр воевод: «Ведется подмет под градцкие стены, вал дровяной. Сами идущие ко граду за туры, пред собою же ведоша множество дров, аки стену градную, на сожжение граду, созади убо емлюще дрова и наперед бросающе, и тако впредь ко граду идуще; самих же их со града за дровы ничем вредити не могут. И тако един конец дровяного валу уже и под стену придвигнуша, другаго же конца того дни не успеша придвигнути…; а того не повели нощи ради, отложиша до утра, придвигнув и зажетчи в утре дрова»[1037].

Описание Исаака Массы, подтверждая рассказ «Иного Сказания», дополняет его рядом реалистических подробностей. По его словам, «московиты согнали крестьян из окрестностей, и они были принуждены каждый день рубить деревья в окрестных лесах, колоть дрова и возить их в лагерь на санях, которых было несколько сот, так что сложили целые горы дров вокруг Калуги, намереваясь придвигать примет (houtbergen) с каждым днем все ближе и ближе к Калуге, чтобы при благоприятном случае зажечь его, когда ветер будет дуть на Калугу, и таким образом погубить осажденных»[1038].

Приведенных свидетельств современников вполне достаточно для того, чтобы составить представление как об устройстве «подмёта», так и об эффективности этого средства борьбы[1039]. Следует признать, что «подмёт» являлся очень грозным оружием. Подвижной дровяной вал, составлявший его основу, не только угрожал стенам Калуги, но и делал неэффективным огонь осажденных, так как использовался осаждающими войсками в качестве укрытия, позволяя им приближаться к стенам Калужского острога. Вряд ли можно поэтому сомневаться в том, что если бы воеводам Шуйского удалось довести до конца свое «хитроумие» (как называет эту операцию «Иное Сказание») и поджечь «подмёт», то гибель осажденных, попавших в кольцо огня, была бы неизбежной.

Болотников, однако, и на этот раз показал себя блестящим стратегом и не только сумел отвести от себя смертельную опасность, но и нанес осаждавшим Калугу войскам новое жестокое поражение.

Сущность и цели операции, готовившейся воеводами Шуйского, конечно, не могли оставаться тайной для Болотникова — и не только потому, что осажденные узнали об «умысле и намерении» царских воевод «от перебежчиков» (как об этом говорит Исаак Масса) или в результате измены (на чем настаивает автор «Иного Сказания»), но прежде всего по самому характеру и устройству «подмёта», скрыть который было невозможно. Таким образом, Болотников заранее знал, что ему угрожает, и это дало ему возможность в свою очередь предпринять контрманевр, оказавшийся в конечном счете гораздо более успешным, чем операция с «подмётом».

Маневр Болотникова состоял в том, чтобы, определив направление движения «подмёта» и рассчитав время предполагаемого поджога «подмёта», уничтожить «подмёт» и наступавшие под его защитой войска путем устройства подкопа за пределами стен Калужского острога и закладки туда пороха, с тем чтобы в нужный момент взорвать мину.

Эта смелая операция, требовавшая обширных инженерных знаний, точного расчета и соблюдения тайны, была блестяще осуществлена Болотниковым, и в последнюю ночь перед предполагаемым поджогом «подмёта» он был взорван. Взрыв был исключительно сильным. По словам «Иного Сказания», «от лютости зелейные подняся земля и з дровы, и с людми, и с туры, и со щиты, и со всякими приступивши хитростьми. И бысть беда велика, и много войска погибоша, и смятеся все войско»[1040]. Успешность взрыва «подмёта» Болотниковым подтверждают и «Новый Летописец» и Исаак Масса. Таким образом, не может быть сомнения в достоверности рассказа «Иного Сказания».

Эффект от взрыва «подмёта» Болотников еще более усилил тем, что «вышед со всеми людми» из Калуги «и на приступе многих людей побиша и пораниша»[1041].