Восстание Болотникова 1606–1607

Борьба в Подмосковном районе, однако, не ограничивалась одними лишь городами, хотя именно в городах концентрировались отряды восставших и против городов действовали войска Василия Шуйского. Для характеристики обстановки в Подмосковном районе чрезвычайно важно получить материал, характеризующий положение вне городов — в деревне. К сожалению, данные источников носят в большинстве случаев характер внешний, отмечая обычно главным образом чисто военную сторону борьбы. Лишь иногда, как в разрядной записи об Алексине, мы получаем возможность познакомиться с социальным составом участников борьбы против Василия Шуйского. В названной записи об Алексине особенно ценным является упоминание в качестве участников борьбы против воевод Шуйского наряду с «посадскими людьми» «уездных людей», т. е. крестьян. Что же касается наличия в перечне участников борьбы также и алексинцев — «служилых людей», то это известие разрядной записи приходится воспринимать очень ограничительно. Ибо наряду с алексинцами — служилыми людьми в отряде Л. Кологривова другая часть алексинских служилых людей — помещиков к этому времени уже была на стороне Василия Шуйского, как об этом можно заключить из «памяти», присланной 12 августа 1607 г. из Москвы в Иосифо-Волоколамский монастырь монастырским «стряпчим». В этой «памяти» — отчете о расходовании монастырским стряпчим денег в Москве с 1 мая по июль 1607 г. — содержится любопытное упоминание о взятке, данной поверенным монастыря «подьячему Лариону Омосову» с целью избавить монастырь от повинности «детей боярских алексинцов кормить», которых в это время «прибавливали по монастырем»[1059].

Лишь для рязанских городов источники несколько более подробны в отношении данных, характеризующих борьбу крестьянства и других общественных групп. Выше мы уже частично использовали эти данные, анализируя мотивы «измены» Болотникову П. Ляпунова и рязанцев. Теперь нам предстоит рассмотреть их в несколько ином плане и более полно.

Основным источником, знакомящим нас с борьбой в Рязанском районе, являются грамоты Василия Шуйского от 29 июня и 15 октября 1607 г. Грамоты эти различны по типу и назначению. Первая из грамот представляет собой торжественное послание царя боярам в Москву по случаю взятия Алексина, с приказанием сообщить об этой победе и других успехах царя «всяким людям». Вторая грамота — чисто деловой документ — предписание рязанскому воеводе. Это различие характера названных царских грамот отразилось на их содержании. В грамоте от 29 июня царь изображает дело так, как будто взятие им Алексина совпало с «обращением» на путь истинный мятежников в целом ряде других городов: «Писал к нам из Рязского воевода Неудача Плещеев да голова Федор Чюбаров, что они… на Песошне воров побили и Песошно, острог и посад и городок, взяли; а из Сапожка и из сел и из деревень всякие люди нам добили челом и с повинными челобитными игуменов и попов и лутчих людей к нам прислали. Да с Резани писал к нам воевода Юрьи Кобяков, что из Рязского князь Иван княж Лвов сын Масалской, и дворяня, и дети боярские, и атаманы, и казаки, и стрелцы, и пушкари и всякие посадские люди нам добили челом и челобитные повинные к нему прислали: и он в Рязской послал приводити всяких людей к нашему крестьному целованью, а челобитную повинную всех ряшан за руками к нам прислал. Да с Михайлова приехали к нам князь Федор Засекин да Лева Фустов, которые были на Михайлове от вора от Петрушки в воеводах, а с ними сотники стрелецкие; да с ними же приехал думного дворянина Ортемья Измайлова села Курбакина поп Петр, а был он на Михайлове с воры и в сиделцех, и в распросе бояром нашим тот поп сказал, что михайловские посадские всякие люди хотят нам добити челом»[1060].

Не трудно убедиться в том, что картина всеобщего «обращения», нарисованная в июньской грамоте Шуйского, весьма мало соответствовала действительному положению вещей в Рязанском районе и преследовала чисто агитационные цели. Грамота от 15 октября 1607 г. совершенно иначе оценивает обстановку в данном районе (причем эта оценка дается в донесении царю от рязанского воеводы, т. е. в документе деловом и секретном, чем и следует объяснить вполне откровенный характер оценки положения дел в Рязанском уезде): «Писал еси к нам, что в Рязанском уезде во многих местех наши изменники воры, пронские и михайловские мужики, воюют от Переславля в двадцати верстах, а тебе за теми воры посылати неково — дворян и детей боярских с тобой мало… И мы по тем вестем указали к тебе на Резань послати ис-под Рясково воеводе Захарью Ляпунову голову Самсона Чевкина с сотнею, тех мест от воров оберегати и за воры ходити, и над ними нашим делом промышляти» Таким образом, еще и осенью 1607 г. Рязанский уезд представлял собой картину почти всеобщего («во многих местех») восстания рязанских мужиков, а рязанский воевода вынужден был признаться в своем бессилии справиться с «воевавшими «мужиками»[1061].