Восстание Болотникова 1606–1607

Что касается «простого служилого люда», то, по-видимому, здесь В. Диаментовский имеет в виду недворянские элементы в составе служилых людей, т. е., вероятнее всего, «даточных» людей[1310].

Итак, если принять это известие В. Диаментовского, то мы должны притти к выводу, что Василий Шуйский после поражения под Калугой оказался вынужденным созвать в Москве нечто вроде земского собора, предложив на обсуждение этого «съезда» вопрос об «успокоении земли».

У нас, однако, нет достаточных данных для сколько-нибудь определенного решения вопроса о достоверности этого известия. С одной стороны, ряд признаков как будто говорит в пользу В. Диаментовского. Характерной особенностью его дневника является то, что В. Диаментовский обычно выделяет в нем достоверные и недостоверные известия, отмечая в отношении последней категории известий или что данное известие есть слух, или что поляки в Ярославле не знали, верить или нет данному сообщению. С этой точки зрения известие о «съезде», очевидно, рассматривалось самим В. Диаментовским как вполне достоверное. В. Диаментовский относит к категории слухов лишь известие о том, что на «съезде» в Москве шли разговоры об избрании нового царя. Самый же факт «съезда» В. Диаментовский сомнению не подвергает, сообщая даже такую подробность, как то, что на «съезд» в Москву народ собран был через специальных «гонцов».

Но, с другой стороны, все остальные источники ничего не говорят о каком-либо «съезде»: «Новый Летописец» сообщает лишь о боярском приговоре; сообщение Н. де Мело о «совете» Василия Шуйского «с своими» также ведет скорее к Боярской думе, чем к «съезду» типа земского собора.

Все это вынуждает нас оставить пока открытым вопрос, имел ли в действительности место тот «съезд», о котором сообщает В. Диаментовский[1311].

Каковы бы ни были форма и место, где обсуждалось положение дел после калужского поражения, смысл и цели этого обсуждения заключались для Василия Шуйского в том, чтобы добиться поддержки мероприятий по дальнейшей борьбе против Болотникова со стороны возможно более широких слоев населения.

Для Шуйского политические последствия поражения его воевод под Калугой были двоякого рода. В записи В. Диаментовского, как мы видели, отмечается, что наряду с разговорами об избрании вместо Василия Шуйского другого царя обсуждался вопрос и о том, чтобы «двинуться всей силой на неприятеля и на него ударить». Таким образом, если в известных политических кругах пытались сделать Шуйского ответственным за крах под Калугой и требовали отказа его от власти, то наряду с такого рода настроениями поражение под Калугой усилило и противоположную тенденцию: стремление к объединению всех сил господствующих классов для разгрома восстания Болотникова.

Почву, питавшую подобного рода настроения, великолепно определил Исаак Масса в уже цитированном месте его записок, указав, что «в Москве снова собрались с духом и укрепились, отлично зная, как с ними поступят, и что они все с женами и детьми будут умерщвлены, или им это наговорили»[1312]. Итак, чем сильнее и реальнее становилась угроза расправы с господствующими классами со стороны восставших, тем все больше отходили на задний план противоречия между отдельными группировками внутри господствующего класса и усиливалось стремление к консолидации сил для борьбы с Болотниковым.

В приведенном тексте записок Исаака Массы особенно интересна фраза о том, что москвичам «наговорили» об участи, ожидавшей их в случае победы Болотникова. Эта фраза прямо ведет нас к тому кругу явлений политической жизни Москвы, которые связаны с проблемой «съезда» или иных форм обсуждения создавшейся обстановки.

Исаак Масса заканчивает свою характеристику указанием на то, что «они все поклялись защищать Москву и своего царя до последней капли крови»[1313]. Вряд ли это упоминание о клятве можно рассматривать как простой литературный оборот или стилистический прием. Скорее и вернее предположить, что «клятва» явилась итогом обсуждения в Москве вопроса об «успокоении страны».

Таким образом, объяснение того, что Василию Шуйскому удалось преодолеть кризис, возникший после Калуги, надо искать прежде всего в позиции правящих классов, вновь сплотившихся на некоторое время вокруг «своего царя».

Глава десятая Оборона Тулы и конец восстания