Восстание Болотникова 1606–1607

Поход воевод Шуйского «под Коломну» и дальнейшие события, связанные с борьбой под Коломной, принадлежат к числу наиболее запутанных в источниках[533]. Как мы видели, Буссов относит события, связанные с Коломной, к походу Истомы Пашкова. Версия Буссова, однако, находится в противоречии с рассказом «Нового Летописца», где взятие Коломны войсками восставших изображается как операция, осуществленная совместно Болотниковым и Истомой Пашковым. Рассказав об избрании рязанцами и тулянами Истомы Пашкова своим «старейшиной», «Новый Летописец» продолжает: «И совокупишася с тем Ивашком Болотниковым за одно и поидоша под Москву. Град же Коломну взяша взятьем и разориша его и пришед сташа от Москвы за пятьдесят верст. Царь же Василей против их посла всех бояр своих и служивых людей, которые были на Москве, и посадцких людей, и приидоша в Коломенской уезд, разогнаша многих дворян и стол-ников поимаша. Их же поимаху, отсылаху всех в Путивль. Бояре же приидоша к Москве. Пашков же и Болотников приидоша под Москву и сташа в селе Коломенском»[534].

Свидетельство «Нового Летописца» может показаться достаточно определенно решающим вопрос об обстоятельствах взятия Коломны и вместе с тем опровергающим версию Буссова. Однако обращение к источникам известия «Нового Летописца» позволяет существенным образом изменить отношение к версии «Нового Летописца» о взятии Коломны.

Источниками рассматриваемого рассказа «Нового Летописца» являются разрядные записи.

В разрядных книгах сохранилась подробная запись о посылке воевод под Коломну: «Того же году посланы пот Коломну бояре: князь Федор Иванович Мстиславский, князь Дмитрий Иванович Шуйский, князь Иван Михайлович Воротынский, князь Василей да князь Иван да князь Ондрей Васильевичи Голицыны, Михайло да Григорей Федоровичи Нагие; околничие: Василей Петровичь Морозов, Михайло Борисовичь Шеин, князь Дмитрей Васильевич Туренин, князь Григорей Роща Борисовичь Долгорукой, Иван Петровичь Головин; околничей и казначей Василей Петровичь Головин; дворяне Московские, столники и стряпчие, и жилцы, дворяне и дети боярские из городов, дияки и подьячие и всякие приказные люди. А сошлись с воеводами со князем Михайлом Васильевичем Скопиным-Шуйским с товарыщи по Коломенской дороге в Домодедовской волости. А грамоты к ним писаны от государя: бояром и воеводам князю Федору Ивановичю Мстиславскому да княз(ь) Дмитрею Ивановичю Шуйскому с товарыщи. И был им бой с воровскими людми в селе Троицком с-Ыстомою Пашковым да с резанцы, и на том бою бояр и воевод побили»[535].

Итак, эта запись, имеющая все признаки современной и официальной, рассматривает борьбу под Коломной и завершающее звено в этой борьбе — битву у села Троицкого — как борьбу против Истомы Пашкова и рязанцев, наступавших, таким образом, по Коломенской дороге. В то же время запись ни слова не говорит ни о Болотникове, ни о калужанах и алексинцах, которых прямо называет в составе войска Болотникова «Карамзинский Хронограф» и упоминания которых наряду с рязанцами можно было бы ожидать, если бы калужане и алексинцы участвовали в сражении под селом Троицким. Это соображение нельзя опровергнуть ссылкой на то, что имя Болотникова не упоминается и в записи о битве на реке Пахре, где говорится лишь в общей форме, что у князя Скопина-Шуйского «был бой с воровскими людми на Пахре, и воровских людей побили». Отсутствие имени Болотникова в приведенной записи объясняется самим характером этой записи, гораздо более краткой и общей, чем запись о походе под Коломну и битве под селом Троицким. Эта последняя запись содержит в себе подробные и конкретные данные о военных действиях, и невозможно допустить, чтобы, назвав Истому Пашкова, запись опустила имя Болотникова, если бы последний участвовал в битве под селом Троицким.