Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

В сфере налогообложения власть режима над своими подданными была также неограниченной; и нет причин сомневаться, что правители использовали ее без ограничений. Высказывались предположения, что «дань» была невелика и поборы, налагаемые на отдельные семьи, могли быть весьма умеренными. Но следует отметить, что при правлении инков подданные, которые обрабатывали государственные и храмовые поля, не облагались налогами. В отличие от них простолюдины майя, которые обязаны были обрабатывать поля своих господ, должны были поставлять им еще и «маис, бобы, перец чили, курятину, мед, хлопковые ткани и дичь» (там же). В одном отчете об этом регионе говорилось, что эта дань была добровольной, но в другом, посвященном той же местности, утверждалось, что того, кто не смог уплатить эту дань, приносили в жертву богам.

Общество: «свободное 2» или «маргинальное 1»?

Наш обзор порядков, царивших в Византии, России, в империи Ляо и в цивилизации Майя, позволяет сделать несколько заключений. Гидравлическая плотность этих четырех институционных комплексов различается очень сильно; она невелика или даже равна нулю в Византии и России и относительно высока в двух последних. Мы вполне можем отнести Ляо и империю Майя к маргинальным случаям свободного гидравлического общества – к варианту «свободное 2», если использовать нашу классификацию. Но еще какое-то время мы будем называть их пограничными (маргинальными) восточными обществами со значительной долей гидравлических элементов; «пограничные 1» (П1) в противовес «пограничным 2» (П2), то есть восточным обществам с небольшой или вообще отсутствующей гидравлической составляющей.

Близость П1 к С1 и различия между П1 и П2 не менее значительны, чем тот факт, что все варианты пограничного типа используют организационные и налоговые методы, присущие деспотическому государству. В связи с этим, какими бы маргинальными они ни были, существовавшие в них методы социального контроля позволяют, безо всяких сомнений, отнести их к восточному миру.

Разделяемое наследство и доминирующая религия, подчиненная правительству

Для подкрепления нашей классификации можно привести много дополнительных данных. Но здесь мы ограничимся лишь двумя особенно значимыми критериями: системой раздела наследства и зависимостью от религиозных критериев.

Кодекс Юстиниана – глава 118 – предписывает делить собственность умершего между его детьми поровну. Это условие, каким бы ни было его происхождение, прекрасно отвечает потребностям аграрного деспотизма.

В России условия собственности менялись столь же сильно, как и институционные образцы, частью которых они были. Вотчинная земля, домонгольская форма сильной собственности дворянского сословия, не подвергалась разделу. Этот обычай соблюдался еще много лет после того, как благородным хозяевам этой земли вменили в обязанность служить государству. Поместьем называли землю, которую человек получал за свою службу. Первоначально оно переходило от отца к старшему сыну (Ключевский В.О. Русская история от Петра I до Николая I), но, поскольку все взрослые мужчины обязаны были служить в войске или на гражданской службе, поместье в конце концов стали считать семейным владением, которое после смерти отца делилось между его сыновьями. Когда все более возраставшая роль огнестрельного оружия заменила аристократическую кавалерию плебейской армией пехоты, государству уже требовалось меньше служилых аристократов, и Петр I соединил поместье с вотчиной и сделал эту землю наследственной. Закон 1731 года является краеугольным камнем в процессе превращения поместной земли в частную собственность. С этого года поместная земля стала делиться между всеми детьми, и, согласно книге законов, всем доставались равные доли (Ключевский).

В Западной Европе дворяне вышли из периода контрактной и ограниченной (феодальной) государственной службы с усиленной с помощью права первородства и майората земельной собственностью.

В противовес этому и в нарушение вотчинных традиций, дворяне царской России вышли из периода обязательной и неограниченной государственной службы с земельной собственностью, ослабленной законом о наследстве, который приводил к раздроблению земель.

В государстве Ляо правящий племенной класс – за исключением случаев императорского наследования, по-видимому, отверг право первородства, сохранив свои пасторальные земли, что позволяло всем сыновьям получать долю фамильной собственности. В своем китайском секторе режим позволил сохранить традиционные китайские законы. Многие эдикты восхваляли китайских подданных за то, что они подчинились тому, что называли образцом идеальной китайской семьи. В связи с этим у нас нет причин сомневаться в том, что правительство тоже поддерживало закон о наследстве, приводивший к разделу имущества.