Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Абсолютистским правительствам Европы эпохи позднего феодализма и постфеодального периода приходилось справляться с такими силами, как организованное дворянство, церковь, гильдии и растущим капиталистическим средним классом. Правительства в ту пору были достаточно авторитарными и прилагали все усилия, чтобы осуществлять тотальную власть. Но в целом это им плохо удавалось, поскольку добиться монополии на лидерство в обществе они не могли.

Монополия против соревнования за социальное лидерство

Социальное лидерство могли осуществлять лишь те группы или классы, которые тем или иным способом побеждали других. Это лидерство могла захватить и какая-то одна группа или класс. Объединение людей, которое осуществляет монопольное лидерство, ведет себя совсем не так, как группа, которая, несмотря на всю свою силу, не способна сокрушить своих соперников.

В постфеодальных обществах Европы и Японии государственная власть и активная (предпринимательская) собственность привели к появлению нескольких высших классов, но ни один из них не сумел добиться эксклюзивного (тотального) лидерства. А совсем недавно владельцы земли и капитала столкнулись с новым соперником: владельцами особого рода собственности, то есть труда. В наши дни труд открыто соперничает с политическим и социальным лидерством старых высших классов.

В гидравлическом обществе развитие пошло по другому пути. Здесь возвышение собственнических классов: ремесленников, торговцев и землевладельцев – не привело к появлению соперничающих верхних классов. В полукомплексных и комплексных гидравлических обществах чиновники высшего ранга приняли как неизбежное и, в некотором смысле, даже желаемое присутствие богатых людей, не связанных с правительством. Но даже тогда, когда этот слой сделался весьма многочисленным, чтобы объединиться в новый класс, он не стал бороться с бюрократическим высшим классом за социальное и политическое лидерство. Он не стал этого делать потому, что не имел возможности участвовать в мощной политической борьбе. Ни в самом начале, ни позже держатели независимой небольшой или крупной собственности не смогли объединиться в национальную, политически эффективную конкурирующую организацию.

По всей вероятности, аппаратчики не осознавали угрозы, которую могли создать им конкурирующие организации. Большинство гидравлических обществ появились еще до сбалансированных аграрных обществ, которые кристаллизовались в Древней Греции, Риме, а также средневековой Европе и Японии. В большинстве простых же гидравлических обществ независимые собственнические группы были слишком слабы, чтобы заставить общие политические ассамблеи или корпорации прислушаться к их политическим требованиям. Демократические племенные традиции – там, где они существовали, – были, очевидно, позабыты либо в эту пору, либо после нее и превратились в серьезную угрозу для хозяев агроуправляемых режимов. Так вполне могло случиться в протошумерском обществе, но свидетельств того, что это действительно произошло, у нас нет. По-видимому, представители молодых деспотических государств старались держать владельцев частной мобильной или немобильной собственности в состоянии политической разобщенности, временами прибегая к насилию, но чаще всего недозволенные физические или политические методы были им просто не нужны.

В эпоху позднего Средневековья и после него восточные деспотические государства Ближнего Востока, а также Российская империя сосуществовали с европейскими странами, в которых было много политических организаций. Но, за исключением России XVIII века и Турции XIX века, примеров того, что западные образцы сознательно имитируются в ближайших восточных государствах, практически не имелось. Вторжения крестоносцев ослабили абсолютистскую власть в поздней Византии, но ее люди, владевшие собственностью, не смогли создать независимые и эффективные феодальные или бюргерские корпорации. В Турции и России многочисленные политические организации появились только тогда, когда промышленная революция и влияние западных стран создали совершенно новую национальную и интернациональную ситуацию.

Монополия на социальное лидерство проявляется в восточном деспотизме как монополия бюрократических организаций («Монопольная бюрократия»)

Свобода соревноваться включает в себя и свободу организации, а когда позволяют условия, она также включает свободу использовать бюрократические методы для развития и поддержания организационных связей. Корпоративные бароны и бюргеры феодального мира использовали бюрократические средства весьма умеренно. Но история церкви показывает, что и в Средние века мощная неправительственная организация могла создать, если хотела, впечатляющие бюрократические структуры.