Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Что касается Латимера, который в 1930-годах находился под сильным влиянием гидравлическо-бюрократических взглядов автора данной книги и который в 1944 году назвал часто употребляемые термины «полуфеодальные» и «феодальные пережитки» невразумительными с научной точки зрения, а в конце 1940-х годов охарактеризовал традиционные общества Азии как «феодальные»[148].

Что касается Чайлда, то тут дело обстояло совсем по-другому. Чайлд с 1930-х годов разделял Марксово толкование истории, в 1940-х начал прислушиваться к социологическим идеям Сталина, а в 1951 году назвал его «ведущим представителем современного марксизма». Этими высказываниями он создал себе репутацию знатока сталинских работ, которые с идеологической точки зрения были вполне объяснимыми. Утверждая ранее, что в истории существовало четыре основных типа классового общества, Чайлд в 1951 году упомянул лишь три типа: классическое общество, средневековое и современное[149].

Ранее Чайлд считал, что «жрецы и чиновники» контролировали на Востоке прибавочную стоимость, но в 1953 году заявил, что «это прерогатива правящего класса, которая принадлежала божественному владыке и очень небольшому классу благородных землевладельцев». В новой формулировке упор на частную собственность сменил упор на бюрократические функции, которые Чайлд хорошо различал в прошлом.

Позади железного занавеса насильственный отказ от теории азиатского общества стал частью той интеллектуальной трагедии, размеры и силу которой человеку, живущему в другом мире, понять невозможно. Жалоба, высказанная в 1942 году, о том, что «молодой советский ориентализм был больше всего заинтересован в изучении социоэкономического характера Востока, который включает в себя проблему так называемого азиатского способа производства, свидетельствовала о тенденции, которая, несомненно, сохранилась и после 1942 года. В официальном отчете о последних советских восточных исследованиях величайшим достижением назывались именно исследования азиатского способа производства» (Толстов С. Последние советские восточные исследования).

Три способа искажения истины в теории азиатского способа производства

Дискредитация теории азиатского способа произвела столь же сильное впечатление, как и появление этой теории. В 1748 году Монтескье занялся изучением вопроса, важной частью которого было исследование восточного деспотизма. В 1848 году Джон Стюарт Милль, изучая труды классических экономистов прошлого века, создал новую концепцию восточного общества. А в 50-х годах XIX века Маркс, стремившийся предсказать, как будет развиваться общество в будущем, опираясь на его прошлое, выдвинул идею о специфическом азиатском способе производства.

Впрочем, управленческо-бюрократические аспекты азиатской концепции вскоре стали раздражать Маркса. Они также все больше и больше тревожили его друга Энгельса. И это породило полное идеологическое отступление в движении, которое, под названием марксизма-ленинизма, занялось созданием тоталитарного «социалистического» государства. И то, что сто лет назад казалось блестящей идеей и на какое-то время стало считаться концепцией Маркса, превратилось в так называемую «печально знаменитую» теорию азиатского способа производства.

В результате появились три идеологических способа искажения истины, которые в коммунистическом мире применялись совершенно открыто и считались официальной точкой зрения. В большинстве же индустриальных обществ, в которых сохранилась частная собственность, эта точка зрения существует подпольно и в ограниченном виде. Но во многих некоммунистических странах Востока она лишь слегка закамуфлирована и весьма популярна.

Третье условие привлечет наше внимание, когда мы будем обсуждать институциональные и идеологические аспекты гидравлического общества в переходный период. Первое условие в целом недоступно нашему воздействию… Оно является частью общей интеллектуальной дезинформации, которая существует при тотальной управленческой власти; это положение трудно изменить, модифицируя детали. Для того чтобы улучшить идеи Энгельса 1884 года, Ленина 1919 года и Сталина 1939 года, потребовались бы титанические усилия. Разумеется, они бросились бы укреплять тотальный управленческий режим, который их породил, и они тоже были бы последовательными. Однако нельзя не разглядеть беспомощную жертву в дырявом ковре. Официального искажения истины вполне достаточно, чтобы люди, живущие за железным занавесом, оставались парализованными с идеологической точки зрения.

И это второе условие беспокоит нас больше всего. В индустриальных обществах использовались некоторые элементы советской схемы развития, но сама эта схема во всей полноте столь неприглядна, что, изучив ее, люди от нее отказываются. Поэтому ее критика является жизненно необходимой. При рациональном отношении к крупным идеям, как и в процессе управления крупными ирригационными сооружениями, защитные и производственные действия идут рука об руку.