Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Сомнения Ленина совсем не тревожили китайских коммунистов, зато стратегия власти, которой придерживалась Москва, их очень привлекала. Они видели революционную систему, которая отвечала чаяниям народа и при правильной организации действий революционеров приводила к победе. Так случилось в России. А если ее надлежащим образом адаптировать – коммунистический анализ глобальных условий отличался большими подробностями, – то она могла привести к победе и в других странах. Эта система требовала проведения индустриализации во всех государствах, где к власти пришли коммунисты, но не по академическим причинам, а потому, что окончательная победа коммунистов в социалистической сфере была невозможна без их победы в области экономики.

Связь этих идей с отдаленной перспективой китайских коммунистов очевидна. И если Мао Цзэдун будет считать укрепление своих позиций в селе своей главной задачей, а не временным стратегическим ходом, то он будет не коммунистом, отклоняющимся от принципов коммунизма, а самым настоящим глупцом. Он будет похож на человека, который всегда предпочитает ружью палку, поскольку, когда он жил в лесу, у него, чтобы отбиваться от врагов, не было ничего, кроме палки.

Но Мао совсем не так глуп. Он и его последователи никогда не считали себя лидерами крестьянской партии, действия которых ограничивались лишь интересами крестьян. Когда условия гражданской войны заставили китайских коммунистов действовать на селе, они знали, что обязательно вернутся в город. И когда они захватили города, то пошли по тому пути, который указали им большевики после Октябрьской революции. Коммунисты восстановили, консолидировали и развили те отрасли промышленности, которые на тот момент имелись в Китае; они также стремились контролировать современную индустрию и механизированные средства связи. Таким образом, китайцы были столь же мало заинтересованы в азиатской реставрации, как и бюрократические хозяева советского аппарата.

Прекрасно понимая особенности «отсталой» и «полуколониальной» ситуации, в которой оказалась их страна, китайские коммунисты действовали очень быстро. Они установили новый, полууправляемый порядок, который по своей структуре и целям отличался от полууправляемого порядка аграрного деспотизма. Коллективизация в деревне, которая была проведена, после распределения земли, гораздо быстрее, чем в СССР, продемонстрировала стремление китайских коммунистов перейти, безо всякой задержки, от полууправляемого порядка к управляемому тотально. И какие бы отклонения ни возникали на этом пути – а их было много, и временами они вызывали искреннее изумление, – основная тенденция к кристаллизации тоталитарной системы власти, экономики и классовой структуры оставалась неизменной.

А что же остальная Азия?

По очевидным причинам возникновение коммунистического режима в Китае повлияло на колонии и бывшие колони Востока гораздо существеннее, чем создание СССР. Россию, в которой захватил власть Ленин, наблюдатели Востока считали европейской страной, которая до недавнего времени осуществляла империалистический контроль над обширными районами Азии. Китай же, где власть захватила партия Мао, считался восточной страной, которая к тому же сильно пострадала от западного и японского империализма.

Разумеется, антиимпериалистические идеи коммунистов показались революционерам Азии весьма привлекательными, пока к власти в Китае не пришли коммунисты. Советский Союз еще в 1920 году установил дружеские отношения с Турцией Ататюрка, а в 1923 году – с Сунь Ятсеном и его правительством в Кантоне. Неру же в 1927 году принял самое активное участие в работе 1-го съезда Антиимпериалистической лиги в Брюсселе, который проводили коммунисты.

В 20-х годах XX века революционеры азиатских стран возмущались советским завоеванием Грузии и Туркестана; не смогли они закрывать глаза и на экспансию Москвы в Восточной Европе после Второй мировой войны и на оккупацию Тибета, крупной страны, расположенной во Внутренней Азии. А ведь еще в 1930-х годах Мао дзэдун публично признал право Тибета на свободу. Они отреагировали на все эти действия, прибегнув к полу антиимпериализму, который всегда был готов атаковать беззащитные силы старого, сокращающего свои территории капиталистического мира, когда он не желал подвергать критике тотальный колониализм коммунистической России и Китая.

Подобное поведение объясняет, что враждебное отношение к западному империализму является одной из причин популярности коммунистических режимов в отсталых странах Азии. Другой, не менее важной причиной является родовое сходство с коммунистической системой управления и восхищение ею.