Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

В аридных (пустынных) и семиаридных (полупустынных) зонах оседлые аграрные цивилизации могли существовать и процветать только на базе гидравлической экономики. На умеренно гумидной периферии пустынной и полупустынной зоны аграрная жизнь не ограничится этим условием. Здесь восточный деспотизм может существовать вне зависимости или в очень слабой зависимости от гидравлических мероприятий.

Различные образцы оперативной и бюрократической плотности в пограничных районах гидравлического мира

В районах гидравлического ядра степени гидравлической плотности помогают различать степени институциональной плотности. Однако в пограничных районах этот критерий теряет свое значение. Вместо него степени бюрократической плотности лучше определять с помощью метода, который оценивает относительное развитие абсолютистских способов в сферах создания (в основном негидравлических) организаций и приобретений.

Сравнение Средней Византии и постмонгольской Руси выявляет значительную разницу между этими странами. В Византии имелись крупные гидравлические сооружения, созданные в основном для снабжения населения питьевой водой, а в Московской Руси их не было. Не участвовали русские и в крупном негидравлическом строительстве, проводившемся в Византии. Основатели Восточной Римской империи расширили сеть дорог, созданных ранее; эти дороги стали основой для византийской системы коммуникаций, которая в ограниченных масштабах использовалась и турками[30].

Византийцы создавали также мощные оборонительные сооружения. Они построили на своих границах грандиозную цепь укреплений, и здесь, как и в сфере коммуникаций, использовался труд мобилизованных рабочих. После победы турок-сельджуков в битве при Манцикерте (1071) абсолютистское государство продолжало функционировать; людей на строительство дорог сгоняли еще в XII веке, но энергия более ранних периодов уже истощилась. Большая военная дорога, которая в предыдущие годы знала периоды упадка и реконструкции, поддерживалась в рабочем состоянии только до XI века (Рамсей В.М. Историческая география Малой Азии).

Когда монголы завоевали Россию, они не строили больших дорог, не возводили стен, валов и пограничных крепостей. Они ограничились организационными стяжательскими методами тотального контроля. Именно в этих двух областях действий Византия и Россия, не будучи идентичными по сути, были похожи друг на друга.

Византийцы заносили сведения о богатствах своей страны в подробные кадастры (Брейер Д.Г. Институты Византийской империи). Они монополизировали быструю связь и разведку с помощью государственной почты. Они строго контролировали главные секторы ремесла и торговли (до XI века) и имели армии, которые по своему порядку и дисциплине резко контрастировали с аморфными войсками феодальной Европы (см. главу 3).

Эти черты имелись и в Московском государстве. Зрелое Русское государство проводило переписи населения в фискальных и военных целях (Карамзин Н. История Российской империи; Ключевский В. История России). Государство занимало ведущее положение в торговле страны и деспотически созывало войска и руководило ими[31] (Ключевский В. Курс русской истории: В 5 т.; Карамзин Н. История Российской империи).

В течение ранних периодов абсолютистских режимов люди, служившие государству, получали за службу землю. В Византии эта система появилась незадолго до арабского завоевания во времена беспорядков и иностранных вторжений, что помогло усилить оборону страны от персидских атак. Появившись еще в римскую эпоху и получив свою классическую форму во времена правления византийского императора Ираклия I (610–641), эта система повторяла образцы Древнего Востока времен Шумера и Вавилона и царила также в современной им Персии (Острогорский Г. История Византийского государства). При системе фем каждый византийский солдат получал ферму, которая, как и его служба, была наследственной и неделимой.

Эта плебейская версия абсолютистской службы за землю просуществовала до XI века. Позже, после катастрофического разгрома при Манцикерте, правительство поставило в центр своей реорганизованной военной (и земельной) системы крупных землевладельцев, которые, с развитием тяжелой кавалерии, стали более боеспособными, чем крестьяне. (Острогорский описывает разницу военных навыков у этих двух групп, которые я согласовал с двумя типами земельных пожалований.)