Вот брат твой!..

Это подействовало сильнее всяких уговоров. Слишком сильно было уважение к Маркелу, и никто не решился что-либо возразить Фролу. А потому постановили: Яшку разоружить и прогнать из тайги, а будет противиться — накостылять по шее. Тут же назначили и надежных исполнителей, руководить которыми вызвался Фрол. Вызвался не без дальнего прицела: хорошо зная Яшку, опасался, что тот просто так не дастся, и тогда охотники тоже не будут цацкаться. Возглавив же дело, Фрол рассчитывал обойтись без крови.

Словом, ловушка для Яшки и Кости была приготовлена, и они шли в нее, как идет по знакомой тропе зверь, не чуящий, что на пути его ждет ловко замаскированная яма, в которую он скоро свалится.

…Расположившись на старом месте, Яшка с Костей сели перекурить. Обоих мучило похмелье, появившиеся деньги не давали им покоя, и они пили каждый день, всякий раз давая себе слово, что сегодняшняя бутылка — последняя. Утром они поправились остатками, но разве это спасение — полстакана на двоих, голова трещала, и Яшка решил немного поспать, благо до вечера было еще далеко. Повесив берданку на сук, он кинул под голову мешок и лег. Костя, давно мечтавший об этом же, но боявшийся своим признанием разозлить Яшку, с удовольствием приткнулся ему под бок, и скоро оба засопели, пригретые неярким осенним солнцем.

Грохот внезапного выстрела сорвал их с мест. Ничего не соображая, но нутром осознав опасность, Яшка кинулся к берданке и не поверил глазам: цевье винтовки было расщеплено, а спусковой крючок свернулся на сторону, словно по нему изо всех сил ударили молотком. Яшка все понял: неизвестный стрелок с намерением бил по спусковой скобе, рассчитывая заклинить курок. И бил не простой пулей, а распиленной вдоль, которая дает сильный удар, — цевье-то на волоске держится.

И все же Яшка схватил винтовку, надеясь, что она как-нибудь да сработает, но выстрел был точным, и курок не нажимался. Матерясь, Яшка отшвырнул винтовку и поднял лежавший рядом с мешком топор, но в тот же момент грохнул еще один выстрел, и пуля чуть не вышибла топор из рук. Сопротивляться было бесполезно. Стрелявший не шутил, но пока только предупреждал, и это показывало, что он не намерен убивать Яшку. Впрочем, тот и сам уже догадался обо всем, в том числе и о главном — кому понадобилось заводить с ним эту опасную игру. И когда из-за деревьев вышли четверо, Яшка узнал всех.

Охотники шли цепью, как загонщики на облаве, держа ружья свободно и расслабленно, словно и не готовые к выстрелу, но когда перетрусивший Костя вдруг кинулся в кусты, грохнул третий выстрел, срезавший ветку перед самым носом у Кости и заставивший его замереть на месте.

Яшке Костина выходка была смешна. Нашел от кого бегать, дурак. Пускай спасибо скажет, что пожалели, а всадили бы заряд в задницу — тогда бы и отбегался. Сам Яшка никакого страха не ощущал, все перебивала душившая его злость и сознание полнейшего бессилия перед этими ненавистными ему людьми. А они подходили все ближе и ближе и наконец остановились. Один, отделившись, приблизился к столбом стоявшему Косте, взял его за шиворот, развернул и, поддав коленкой в зад, погнал перед собой. Поставил рядом с Яшкой и снова отошел к своим.

— Ну что, Яков, достукался? — сказал Фрол Ненашев. — Думал, ежели убег, дак и не найдем? А мы — вот они! Шельму-то, Яков, бог метит. А ты шельма и есть, истинно говорю. Пошто людям в душу-то нагадил? Мы ведь к тебе завсегда со всем расположением, а ты? Ну, не хотел жить по-нашему, дак и сказал бы. Не-ет! Хитрил, как уж крутился, все ружье зарабатывал. Нельзя тебе ружье доверять, Яков. И в тайге тебе делать нечего, так что уходи ты из нее подобру-поздорову.

— Тебе надо, ты и уходи, — дерзко ответил Яшка. — Твоя, что ли, тайга-то?

— Моя! Я в ней всю жизнь прожил, а тебя занесло злым ветром. Вредный ты для тайги человек, Яков.

— Да что ты с ним чикаешься, Фрол! — не выдержал один из охотников. — Привязать жердь — и дело с концом. И дружку заодно.

Яшка облизнул вдруг пересохшие губы. Он знал, что означают слова «привязать жердь» — таким способом в здешних местах издавна расправлялись с конокрадами, ворами и всяким жульем, и способ этот заключался в следующем. Виновного уводили подальше в лес, срубали там длинную, метра в три, а то и больше, жердь и, просунув ее вору в рукава, накрепко привязывали жердь к рукам. Опустить их после этого было невозможно, и наказуемый становился похож на огородное пугало — жердь торчала, как перекладина креста. В таком виде человека и оставляли в лесу, что было равносильно медленной смерти — концы жерди, цепляясь за деревья, не давали никакого ходу. Идти можно было только боком, а боком по глухой тайге много не пройдешь.

Теперь такая участь грозила Яшке, и он напряженно ждал, что ответит Фрол, недавний Яшкин наставник, а ныне судья.