Вот как бывает…

Сегодняшний день дался Петьке с куда большим трудом, чем прошлый, он почувствовал себя изнемогшим уже к полудню, а сделано было всего ничего. Вчерашняя непомерная нагрузка отзывалась болью и в руках, и в спине, и в ногах; пот заливал глаза, мокрая рубаха облепила всё тело.

«Конец, – обречённо подумал Петька, упав в тень передохнуть. – Я не сдюжу. Что-то он измыслит для меня? Бежать надо, бежать!»

Но как бежать без подготовки, без запаса еды, без карты? Куда бежать? Надо найти соратников, желательно знающих местность. За этими мыслями он не заметил, как задремал. Проснулся – и ошалело завертел головой: солнце уже начинало клониться к западу, а было сработано всего чуть боле ста кирпичей. Пётр вскочил, освежённый сном, и принялся за дело, хотя понимал, что теперь уж точно не успеет к сроку. Так оно и вышло. Сделал ровно половину, когда конвойный велел идти в казармы. Петька с тоской посмотрел на ровные, но короткие ряды кирпичей и стал ждать всю партию: он работал на отшибе.

Вот показалась группа каторжан. Приблизившись к Петьке, рябой мужик сказал:

– Не боись, мы тебя в обиду не дадим! – и положил три кирпича.

– Спасибо, мужики! – Пётр уж поклониться надумал, но большая мозолистая ладонь улеглась на его плечо и остановила.

– Молчи! – цыкнул рябой. – Ты ничего не видел!

Каждый из арестантов нёс с собой два или три кирпича, благодаря которым норма Петькина и была выполнена на сегодняшний день.

***

Почти неделю Овсянников задавал ему огромные уроки, и каждый раз каторжане помогали Петьке, а потом майор, видимо, остыл или переключился на другую жертву. Петра назначили на поднос готовых кирпичей строителям, чему он был очень рад, так эта работа помогала нарастить мускулы, окрепнуть и поздороветь.

Мысли о побеге не выходили у него из головы, но он пока не видел никаких способов осуществить их.

Но вот однажды к Петьке после вечерней поверки подошёл невысокий мужичонка с маленькими, близко поставленными, но очень цепкими глазками и сказал:

– Слышь, паря, с тобой Корявый потолковать хочет. Давай поторопись!

Петька поднял на него взгляд:

– А ты кто таков, чтоб мне приказывать? Тебя как звать?

– Зовут зовуткой, величают уткой! – съёрничал мужичонка. – Корявый ждать не любит!

Пётр, не торопясь, встал и пошёл за ним во вторую казарму.

– Привёл, Егор Матвеич! – мужичонка шустро забрался на верхние нары и притих там, свесив голову.

– Присаживайся, – жестом, полным достоинства, указал на нары тот самый здоровый рябой мужик и с интересом уставился на Петра. – Ну что, отвязался от тебя майор?

– Отстал, – парень сел, внезапно ощутив уважение к своему собеседнику.

– Меня Егор Матвеич зовут. А тебя как кличут?

– Петром матушка назвала. Фамилия – Иванов.

– Так-так, – мужик медленно пережёвывал кусок мяса, запивая его из кружки явно не водой. – Кликуха твоя – Везунчик? – он неожиданно острым взглядом уставился на Петра.

Петька понял, что врать или отпираться ему не следует, особенно если это подельники Тёмного, – они всё равно сделают, что задумали.

– Да, – спокойно ответил он. – Откуда знаешь? – и схлопотал леща от мужика слева.

– С Егор Матвеичем говори с уважением, малой! – с заметным кавказским акцентом сказал он.

– Охолонись, Левон, – так же медленно сказал Корявый. – Парень просто спросил.

Потом повернулся к Петру:

– Сорока на хвосте принесла, Везунчик с Хитровки, – глаза его сверлили Петьку, как два буравчика.

– Говорят, ты хочешь подорвать отсюда? – был следующий вопрос.

Парень молчал, не зная, как поступить: вдруг это доносчик, хотя не похож, по виду мужик серьёзный.

– Думаешь, а это откуль мне известно? – Корявый зачерпнул из услужливо подставленной миски квашеной капусты, закинул в огромный рот и с хрустом пожевал. – Да не боись, я не сдать тебя хочу!

Он хрипло захохотал, а за ним засмеялась и его свита.

– Дружок твой к нам пришёл, Санька-блаженный, и рассказал!

«Ну Саня, – чертыхнулся про себя Петька. – Не парень, а ведро дырявое, ничего сказать нельзя!»

– Почему блаженным его зовешь… зовёте? – Петька вовремя увернулся от ещё одной затрещины Левона.

– Безвредный он какой-то, всем помочь хочет. И тебе в том числе, – по знаку Корявого Петьке поднесли водки.

– Давай выпьем за знакомство, – сказал Егор Матвеич и простёр к Петьке могучую длань с зажатой в ней кружкой. – Будем знакомы!

– Будем! – парень чуток помедлил, прикидывая, не отравлена ли, но потом махом кинул водку в рот.

И в этот же момент Корявый, выпивший свою долю раньше, ласково осведомился:

– Федотку Тёмного не знаешь ли?

Петька от неожиданности поперхнулся и залился лающим кашлем. На глаза выступили слёзы, он задыхался и никак не мог остановиться. Заботливый Левон подсунул ему воды. Пётр осушил кружку большими глотками и, отдыхиваясь, утёр слёзы.

– Вижу, что знаешь, – усмехнулся Корявый. – Дурной был мужик, мутный. Тянуло его помучить, снасильничать кого-нить. Тебя вот хотел извести… Базарил, ты сдал его… Правда, ай нет?

Петька покрасневшими глазами посмотрел на Корявого: