Вот так мы теперь живем

– Вы знаете, что я говорю правду. Вы знаете это не хуже меня. Вы ломаете свою жизнь – и жизнь человека, который вас любит, – ради такого поганца. Возвращайтесь к Джону Крамбу, Руби, и попросите у него прощения.

– Ни за что.

– Я поговорил с миссис Питкин, и, покуда вы здесь, она проследит, чтобы вы больше не гуляли по ночам. Вы говорите мне, что не опозорены, однако вы где-то в полночь с таким мерзавцем! Я сказал все, что должен был сказать, и я ухожу. Но я извещу вашего деда.

– Дедушке я больше не нужна.

– И я приду еще. Если вам понадобятся деньги на дорогу домой, я вам их дам. Послушайте моего совета хотя бы в одном – не встречайтесь больше с сэром Феликсом Карбери.

И Роджер ушел. Если он и не внушил Руби восхищение Джоном Крамбом, то по крайней мере значительно умерил ее восхищение сэром Феликсом.

Глава XLIV. Грядущие выборы

Самая громкость Мельмоттовой славы и всеобщие хвалы его финансовому гению придали схватке за Вестминстер особый накал. Как высокие горы разделяются глубокими долинами, как ханжество одной эпохи порождает распущенность в следующей, как во многих странах чем толще зимой лед, тем больше будет летом комаров, так и здесь враждебность нападок была соразмерна огромной поддержке. Как великого человека превозносили, так и ругали. Как для одних он был полубогом, так для других – исчадием ада. Да и что еще можно было ему противопоставить? С того мгновения, как мистер Мельмотт объявил о своем намерении баллотироваться в Вестминстере от консерваторов, избирателей пичкали заверениями в его беспрецедентном коммерческом величии. Казалось, в мире есть единственная добродетель – коммерческая предприимчивость, и Мельмотт пророк ее. Кроме того, ораторы и газетчики всячески убеждали Вестминстер, что Мельмоттом движут совершенно иные устремления, нежели коммерсантами в целом. Он выше всяких мыслей о собственной выгоде. Его богатство так велико, что такие заботы давно остались позади. Ему уже хватит средств – так утверждали – обеспечить десяток семей, а у него всего одна дочь! Зато, ворочая огромными делами, он сможет открыть новые земли, принести облегчение угнетенным народам перенаселенных старых стран. Он видел, как мало доброго сделали Пибоди и Бэрды, и решил не помогать благотворительным и церковным учреждениям, а направить все силы на проекты, которые позволят молодым народам добывать много насущного хлеба в умеренном поте лица. Он возглавляет железную дорогу, которая обновит Мексику. Предполагалось, что замысел построить железную дорогу от океана до океана через всю Британскую Америку под его руководством наконец воплотится в жизнь. Именно он договорился с китайским императором о выращивании чая в этой обширной стране. Он уже заключил с Россией соглашение о строительстве железной дороги Москва – Хива. У него есть флот – или скоро будет флот, готовый вывезти всех недовольных ирландцев из Ирландии в любую часть земного шара, где Сыновья Миля решат воплотить свои политические принципы. Он создал акционерное общество для прокладки подводного кабеля от Пензанса до Цейлона вокруг мыса Доброй Надежды, чтобы в случае больших войн Англия не зависела от других стран в телеграфном сообщении с Индией. Существовал также благотворительный план купить свободу арабских феллахов у хедива Египта за тридцать миллионов стерлингов – предполагалась компенсация в виде уступки недавно захваченной территории площадью в четыре Великобритании на Великих Африканских озерах. Возможно, эти планы существовали лишь как темы для разговоров и мистер Мельмотт участвовал в них более умом и воображением, нежели деньгами из своего кармана, однако они уже настолько созрели, что сделались достоянием прессы и теперь служили доводами в пользу того, что Мельмотта необходимо избрать депутатом от Вестминстера.

Все эти хвалы, разумеется, были полынью и желчью для тех, кого политический долг призывал сражаться против Мельмотта. Можно низвергнуть полубога, выставив его полудьяволом. Главных либералов главного английского округа, как они себя называли, возможно, не занимало бы прошлое Мельмотта, не схлестнись они с ним в предвыборной борьбе. Если бы мистер Мельмотт в последний миг обнаружил, что взгляды у него либеральные, нынешние враги составили бы его комитет. И пока сторонники Мельмотта в самых преувеличенных красках расписывали избирателям достоинства своего кандидата, другая партия начала копаться в его прошлом. Они очень быстро вошли во вкус и обличали сатану спекуляций так же громко, как консерваторы славили коммерческого Юпитера. Эмиссары отправились в Париж и Франкфурт. В Нью-Йорк и Вену полетели телеграммы. Нетрудно было нахватать историй, истинных и ложных, и некоторые тихие люди, лишь наблюдавшие за игрой, говорили, что мистер Мельмотт напрасно затеял идти в парламент.