Вот так мы теперь живем

Прелесть сделок с великим человеком заключалась отчасти и в том, что наличность не требовалась вообще. Крупные покупки и операции совершались даже без выписывания чека. Мистер Лонгстафф боялся намекнуть мистеру Мельмотту, что хотел бы получить наличные. На все подобные вопросы мистер Мельмотт отвечал так, будто все необходимое сделано в тот миг, когда он сказал, что оно сделано. Пикеринг был куплен, документы на владение перешли к Мельмотту, но восемьдесят тысяч Лонгстаффам не заплатили – то есть не передали деньги им в руки. Впрочем, имелась записка, в которой Мельмотт соглашался с условиями покупки, – более чем достаточная гарантия для всякого разумного человека. Поместье было частично заложено, и мистер Мельмотт, без сомнения, удовлетворил кредиторов. Оставалось еще пятьдесят тысяч фунтов. Из них половина причиталась Долли, а другая должна была уйти на погашение долгов мистера Лонгстаффа торговцам и банку. Очень приятно было бы получить их все разом, но мистер Лонгстафф чувствовал, что нелепо наседать на великого человека. Кроме того, он видел, что в денежных делах наступает новая эра. «Если ваш банкир настаивает на выплате, отправьте его ко мне», – сказал мистер Мельмотт. Мы уже давно обмениваемся бумагами вместо звонкой монеты; судя по всему, при новом Мельмоттовом режиме довольно обменяться словами.

Однако Долли хотел получить наличные. При всей свой глупости, лени, мотовстве и общем безразличии к долгам он желал получить свое. Все уже было рассчитано. Пяти тысяч хватит, чтобы расплатиться с торговцами и остаться при деньгах, остальные двадцать пойдут на выкуп из залога его собственного имения. Это было так замечательно, что даже Долли встрепенулся и на время почти забыл ссору с отцом. Он и впрямь съездил в Кавершем поговорить с родителем – и настоял на собственных условиях. Отец не добился от него и малейшей уступки и потому пал духом. Долли почти что ликовал, думая, что деньги будут завтра, самое позднее на будущей неделе, однако они не появились, и Долли мало-помалу терял терпение. Сегодня он приехал к отцу рано утром – около двух часов – спросить, что происходит. До сих пор ему не досталось от продажи и десяти фунтов.

– Ты поедешь к Мельмотту? – спросил он довольно резко.

– Да. Я буду у него завтра. Он представит меня совету.

– И ты, значит, тоже. Они что-нибудь платят?

– Полагаю, нет.

– Там Ниддердейл и молодой Карбери. Это что-то связанное с «Медвежьим садком».

– С каким медвежьим садком, Адольфус?

– Я про клуб. Они у нас как-то обедали. Ну и капитальный же обед мы им дали! Там Майлз Грендолл и старый Альфред. Они б туда не ходили, если б им чего-нибудь не перепадало. Я у них выведаю, если как-нибудь соберусь с силами.

– Мне думается, Долли, что ты ничего в этом не понимаешь.

– В делах я ничего не смыслю, сам знаю. А понять я хочу одно – когда Мельмотт заплатит.

– Полагаю, он договорится с банками, – сказал отец.

– Нет уж, пусть не договаривается о моих деньгах с банками, сэр. Скажи ему, чтобы он этого не делал. Я предпочитаю чек из его банка, которым смогу расплатиться с моим. Ты будешь завтра в Сити, так что скажи ему. А если не хочешь, я поручу Скеркуму.

Скеркумом звали адвоката, чьими услугами Долли пользовался в последние годы, к большой досаде своего родителя. Мистер Лонгстафф не мог спокойно слышать о мистере Скеркуме.

– Умоляю тебя ничего подобного не делать. Это будет глупость, возможно непоправимая.

– Тогда пусть заплатит, как все люди, – сказал Долли, выходя из комнаты.

Отец знал своего сына и был уверен: если деньги не заплатят в ближайшее время, Скеркум запустит в это дело лапу. Когда Долли что-нибудь вобьет себе в голову, никакая сила на земле – во всяком случае, никакая сила, доступная отцу, – его не переубедит.

В тот же день Мельмотта посетили в Сити двое из его директоров. Времени у него было в обрез. Предвыборные речи, пусть не длинные и не отточенные, требовалось все же обдумать заранее. Члены комитета постоянно желали с ним увидеться. Лорд Альфред не мог отдавать распоряжения касательно обеда и убранства дома, совсем уж не советуясь с хозяином. И колоссальные коммерческие дела, перечисленные в предыдущей главе, тоже необходимо было направлять. Мистер Мельмотт не располагал свободным временем, однако принял обоих молодых людей – уделив каждому по несколько минут.

– Мой дорогой юный друг, чем я могу быть вам полезен? – спросил он сэра Феликса, не садясь, чтобы сэр Феликс тоже остался стоять.

– Как насчет тех денег, мистер Мельмотт?

– Каких денег, дорогой мой? Через мои руки проходит очень много денег.

– Насчет тысячи фунтов, которую я дал вам на акции. Поскольку с акциями слишком много канители, я хотел бы, если вы не против, получить деньги назад.

– Вы только третьего дня получили двести фунтов, – возразил Мельмотт, показывая, что при желании может упомнить и мелкие операции.

– Вот именно. Так что вы вполне можете отдать мне остальные восемьсот.

– Я заказал акции – дал поручение моему брокеру.