Вот так мы теперь живем

Между шестью и семью он заколотил в дверь дома на Уэльбек-стрит, потому что не сумел открыть ее ключом. Леди Карбери думала, что он в Ливерпуле, и велела запереть дверь на засов. Наконец ему открыла сама леди Карбери. Феликс по дороге несколько раз падал и был в грязи из придорожной канавы. Большинство моих читателей, вероятно, не знают, как выглядит человек, который возвращается пьяным в седьмом часу утра, но те, кто такое видел, согласятся, что для материнских глаз нет зрелища горше.

– Ах, Феликс! – воскликнула леди Карбери.

– Все кончено, – объявил он, вваливаясь в дом.

– Что случилось, Феликс?

– Все пропало к чертям собачьим! Старик узнал. Остановил нас.

Даже в этой степени опьянения он не утратил способность врать. «Старик» тем временем крепко спал в доме на Гровенор-сквер, не ведая о побеге, а Мари, окрыленная радостным волнением, садилась в кэб.

– Пойду я лягу.

Поддерживаемый матерью, он в утреннем свете, шатаясь, поднялся по ступеням. Она сняла с него одежду и ботинки, и он тут же уснул, а она ушла к себе, убитая и раздавленная.

Глава LI. Что ты выберешь?

Пол Монтегю вернулся из Суффолка утром понедельника и на следующий день написал миссис Хартл. Сидя у себя на квартире и обдумывая свои обстоятельства, он почти жалел, что не уехал в Мексику. Можно было бы, по крайней мере, попробовать заняться железной дорогой всерьез, а если окажется, что она и впрямь надувательство, бросить все. В таком случае он никогда больше не увидел бы Гетту Карбери, но при нынешнем положении дел что проку в его любви – для него или для нее? Жизнь в Англии, о которой он мечтал – жизнь Роджера Карбери, вернее, жизнь Роджера Карбери с любимой женой, – казалась Полу абсолютно недостижимой. Куда ему до Роджера Карбери! Не правильнее ли было уехать и написать Гетте, чтобы та вышла за лучшего человека в мире?

Однако путь в Мексику был для него закрыт. Он отказался от поездки и поссорился с Мельмоттом. Теперь надо было предпринять следующий шаг в отношениях с миссис Хартл. Дважды он ездил к ней в Ислингтон, и оба раза говорил себе, что эта встреча будет последней. Затем он повез ее Лоустофт с не менее твердым намерением освободиться. Теперь он обещал поехать в Ислингтон снова и знал, что, если не выполнить обещания, она явится к нему. Так может продолжаться без конца.

Он, безусловно, поедет снова, как обещал, – если она этого потребует, – но прежде напишет ей чистосердечное письмо. Может быть, отправленный по почте простой и честный рассказ заставит ее отказаться от своих притязаний. Вот как он изложил свою историю просто и честно:

Вторник, 2 июля 1873

Любезная миссис Хартл!

Я обещал снова приехать в Ислингтон и приеду, если ты по-прежнему этого требуешь, но я думаю, что эта встреча ничего не даст ни мне, ни тебе. Зачем нам видеться? Я и секунды не думал оправдать свое поведение. Оно непростительно. В путешествии из Сан-Франциско я был очарован твоим умом, твоей красотой, твоей личностью. Они не изменились. Однако обстоятельства нашей жизни и наш темперамент настолько различны, что я убежден – мы бы не сделали друг друга счастливыми. Разумеется, вина целиком на мне, но лучше признать свою вину и принять все дурные последствия, каковы бы они ни были…

(например, что меня застрелят, как джентльмена из Орегона)

…чем жениться, уже в момент венчания зная, что этот брак принесет лишь раскаяние и горе. Я написал тебе сразу, как принял это решение. Я не могу… не смею винить тебя за тот шаг, который ты затем предприняла. Я могу лишь держаться своего решения.