Вот так мы теперь живем

Получив от Геттиной матери письмо, в котором та просила рассказать о связи Пола Монтегю с миссис Хартл, Роджер обнаружил, что совершенно не способен написать ответ. Он спрашивал себя, как бы поступил в этом случае, не касайся дело его лично. Какой совет дал бы матери и какой дочери, если бы смотрел на Гетту как на младшую сестру? Несомненно, он сказал бы, что отношения Пола Монтегю с американкой не позволяют тому, по крайней мере сейчас, свататься к другой даме. На взгляд Роджера, у него были все основания для такого вердикта. Он видел миссис Хартл с Монтегю в Лоустофте и знал, что они остановились в одной гостинице. Знал, что миссис Хартл приехала в Лондон с намерением добиться от Монтегю исполнения его неоднократных обещаний. Знал, что Монтегю часто посещал ее в Лондоне. Монтегю сам ему говорил, что помолвку надо разорвать любой ценой и на самом деле она уже разорвана. Роджер безусловно верил слову Монтегю, но совсем не верил в его твердость. У него не было причин полагать, что миссис Хартл согласилась отпустить свою жертву. Какой отец, какой старший брат позволил бы дочери или сестре заключить помолвку с человеком, запутавшимся в такой истории? Роджер настойчиво советовал Монтегю избавиться от сетей, в которые тот угодил, но не считал, что тот вправе предлагать руку и сердце другой женщине.

Все это Роджер Карбери видел совершенно ясно. Однако столь же ясно он видел, что честь не позволяет ему использовать в своих интересах историю, рассказанную по дружбе. Так он решил, когда оставил Монтегю и миссис Хартл на песках Лоустофта. Но что теперь делать? Девушка, которую он любит, призналась в любви к другому – к человеку, который, добиваясь ее, так подло поступил с ним! Роджер твердо решил, что Монтегю его враг отныне и до конца дней. И он не сомневался, что любовь его будет столь же неизменной. У него уже зародилась мысль отписать имение ребенку Гетты – но с условием, что он и отец ребенка никогда не увидятся. Меньше суток прошло между письмами Монтегю и леди Карбери – но за эти двадцать четыре часа Роджер почти забыл о миссис Хартл. У него отняли любимую, и он думал только о своей утрате и вероломстве Пола. Теперь от него требовали прямого ответа на прямой вопрос. Известны ли ему какие-либо факты, связанные с присутствием в Лондоне некой миссис Хартл и делающие помолвку Гетты с Полом Монтегю нежелательной? Разумеется! Факты ему известны. Но как их сообщить? Какими словами ответить на такое письмо? Если сказать правду, как оградить себя от подозрения, будто его цель – устроить дело к своему удовольствию или, по крайней мере, отомстить сопернику?

Не видя для себя возможности ответить леди Карбери письмом, Роджер решил поехать в Лондон. Если придется все рассказать, то лучше уж лицом к лицу, чем на бумаге. Он прибыл в город поздно вечером и постучал в дом на Уэльбек-стрит между десятью и одиннадцатью утра после злополучной стычки между сэром Феликсом и Джоном Крамбом. Мальчик открыл дверь с тем скорбным выражением, какое бывает у слуг, когда в семье приключилось страшное горе. «Миледи» вызвали в больницу к сэру Феликсу, который (так сказал мальчик) очень плох. Он не знал точно, что произошло, но полагал, что сэр Феликс лишился рук и ног. Да, мисс Карбери у себя и, безусловно, примет кузена, хотя она тоже «сама не своя». Что бедная Гетта «сама не своя», когда ее брат в больнице, а жених – в тенетах у гнусной американки, удивляться не приходилось.

– Что с Феликсом? – спросил Роджер.

Новая беда всегда оттесняет старые на второй план.

– Ах, Роджер, я так рада вас видеть. Феликс вчера не пришел ночевать, а сегодня пришел человек из больницы и сказал, что он там.

– Что с ним случилось?

– Кто-то… кто-то… его… побил, – плача, выговорила Гетта.

Затем она пересказала то, что знала сама. По словам посыльного из больницы, молодой человек вне опасности, все кости целы, но лицо в ужасных синяках, глаза заплыли, несколько зубов выбито, губы кровоточат. Однако, продолжал посыльный, больничный врач не видит причин, отчего бы не забрать молодого джентльмена домой.

– Маменька за ним поехала, – закончила Гетта.

– Это Джон Крамб, – сказал Роджер.

Гетта никогда не слышала о Джоне Крамбе и только уставилась на кузена.

– Вам не говорили о Джоне Крамбе? Ну да, конечно, вы о нем не слышали.

– За что Джон Крамб так избил Феликса?

– Уверяют, Гетта, будто почти все неприятности в мире происходят из-за женщин.

Девушка покраснела до корней волос, как будто ей пересказали всю историю греха и безумства ее брата.

– Если все так, как я полагаю, – продолжал Роджер, – Джон Крамб считал себя обиженной стороной и таким образом отомстил.

– А вы… знали его раньше?

– Да, и очень хорошо. Он мой сосед и любит девушку всем сердцем. Он бы на ней женился и был ей прекрасным мужем. У него есть для нее дом, и он честный человек, с которым она была бы счастливой и уважаемой. Ваш брат увидел ее и, хотя все знал, хотя я сам ему говорил, что этот честный малый любит девушку всем сердцем, счел… ну, полагаю, он счел, что для Джона Крамба такая красотка чересчур хороша.