Вот так мы теперь живем

Леди Карбери, обдумывая его совет, вспомнила все свои надежды – литературные амбиции, вторничные вечера, стремление к обществу, к Бронам, Альфам и Букерам, свою уютную гостиную и решимость в эту позднюю пору жизни сделать себе имя. Должна ли она все забыть и уехать в какой-нибудь тоскливый французский городишко, раз жить с таким сыном в Лондоне нельзя? Ей казалось, что жизнь еще никогда не обходилась с нею так жестоко. Даже когда она бежала от мужа почти что в страхе за жизнь и весь свет на нее клеветал, это было не так ужасно. И все же она пойдет и на такую жертву, если нет иного способа быть с сыном.

– Да, – сказала она. – Наверное, так и следует поступить. Как бы я хотела умереть, чтобы все это кончилось!

– Он мог бы поехать в колонии, – заметил Роджер.

– Да, и допиться до смерти в буше, чтобы мы от него избавились. Про такое я уже слышала. Нет, куда бы он ни поехал, я поеду с ним.

Как известно читателю, Роджер в последнее время не очень уважал свою родственницу. Он знал суетность леди Карбери и считал ее беспринципной. Однако сейчас всепоглощающая любовь к сыну, которого она не могла больше выгораживать, смыла все ее грехи. Роджер забыл, как она под ложным предлогом приехала в Карбери, забыл Мельмоттов и все ее маленькие уловки. Сейчас он видел в ней только чистое и прекрасное.

– Если вы захотите на время сдать дом, – сказал он, – то можете жить в моем.

– А Феликс?

– Вы возьмете его с собой. Я один в целом мире и могу переехать в деревенский домик. Он сейчас пустует. Если вы считаете, что вас это спасет, попробуйте сдать дом на полгода.

– И выставить вас из собственного дома? Нет, Роджер, я не могу так поступить. И, Роджер, как быть с Геттой?

В самом начале разговора Гетта ушла, оставив Роджера наедине с матерью, чтобы своим присутствием не мешать вопросам о миссис Хартл. Она жалела, что не может услышать все сама, зная, что в пересказе матери история уже не будет беспримесной правдой.

– Гетта в состоянии сама за себя решать, – ответил Роджер.

– Как вы можете так говорить, если она только что согласилась выйти за того молодого человека? Разве не правда, что он живет сейчас с американкой, на которой обещал жениться?

– Нет, это не правда.

– Так что правда? Разве он с ней не помолвлен?

Роджер мгновение молчал, прежде чем ответить.

– Даже этого я не знаю наверняка. При нашем последнем разговоре он утверждал, что помолвка разорвана. Я посоветовал Гетте спросить у него самого. Пусть она скажет, что услышала про ту женщину от вас и вправе знать истину. Он мне больше не друг, леди Карбери. Но думаю, на вопрос Гетты, каковы его отношения с миссис Хартл, он ответит правду.

Роджер до ухода больше не виделся с Геттой и не видел кузена Феликса даже и на минуту. Он исполнил то, для чего приехал, и в тот же день вернулся в Карбери. Не лучше ли вовсе выкинуть это семейство из головы? Он никого больше не полюбит. Ему будет горько и одиноко. Но по крайней мере, он избавит себя от бесконечных хлопот и мало-помалу научится жить так, будто в мире нет никакой Гетты Карбери. Но нет! Даже думать о таком неблагородно. Самая любовь делает его долгом – первейшим долгом – заботиться о любимых и близких.

Но к числу любимых и близких он не относил Пола Монтегю.

Глава LXXIII. Капитал Мари