Вот так мы теперь живем

Монтегю получил письмо в Ливерпуле утром среды и вечером того же дня был на Уэльбек-стрит. Он и раньше знал, что обязан рассказать Гетте о миссис Хартл, и не собирался ничего от нее утаивать – почти ничего. Но нельзя же было говорить об этом сразу после объяснения! Пусть читатель, сведущий в таких делах, рассудит, мог ли Пол тогда завести речь о миссис Хартл и поведать всю горестную историю от начала до конца. Исповедь следовало отложить до второго или третьего свидания. А может быть, правильнее было бы изложить все на бумаге. Уезжая в Ливерпуль, Пол и впрямь думал написать такое письмо. Однако очень многое его останавливало. Мужчине, возможно, стоит поведать любимой о былых безумствах, дабы позже его не в чем было уличить, – и если какая-нибудь миссис Хартл из прошлого посягнет на его счастье, он мог бы с чистым сердцем сказать: «Ах, дорогая, это то, о чем я тебе говорил». И тогда между ним и любимой все вновь будет хорошо. Однако едва ли он захочет снабжать любимую письменным свидетельством былых безумств. И потом, кто не знает, как легко смягчить свои ошибки тоном, недосказанными фразами, выражениями любви к даме, занявшей место той или иной миссис Хартл? Однако письменный отчет будет от начала до конца самообвинением, не смягченным сладкой ложью, упрятанной в полуправде. Милое лукавство, в личном разговоре сладкое, как аромат фиалок, на бумаге может показаться нагромождением обмана на обман. Так что, я думаю, Пол Монтегю совершенно правильно поспешил в Лондон.

Он спросил мисс Карбери и, услышав, что мисс Генриетта с матушкой, передал карточку и велел сказать, что будет ждать ее в столовой. Таково было его изначальное намерение: по возможности поговорить с Геттой без леди Карбери, но с ее ведома. Затем наверху произошел небольшой спор. Гетта настаивала на своем праве увидеться с ним наедине. Она поступила, как советовал Роджер, и сделала это с материнского согласия. Маменька может не сомневаться, что она не подтвердит согласие на брак, пока не вытянет из него всю историю миссис Хартл. Но она должна сама все выслушать. Феликс был в гостиной и предложил вместо нее поговорить с Полом Монтегю, однако мать глянула на него уничижительно, а сестра тихо ответила, что предпочтет сама увидеться с мистером Монтегю. Феликс в последнее время настолько присмирел, что не сказал больше ни слова, и Гетта покинула комнату одна.

Когда она вошла в гостиную, Пол шагнул вперед, чтобы заключить ее в объятия. Гетта знала, что так будет, и заранее подготовилась.

– Пол, – проговорила она, – расскажи мне все… прежде.

Она села подальше от него, и ему пришлось сесть на некотором отдалении.

– Так ты услышала про миссис Хартл, – сказал он, делая слабую попытку улыбнуться.

– Да. Феликс мне сказал, и Роджер тоже очевидно о ней знает.

– О да. Роджер слышал о ней с самого начала и знает всю историю почти так же хорошо, как я. Вряд ли твой брат настолько же осведомлен.

– Возможно. Но… касается ли эта история меня?

– Безусловно, Гетта, она касается тебя настолько, что ты должна ее знать. И надеюсь, ты поверишь, что я намеревался рассказать тебе все.

– Я поверю всему, что ты мне скажешь.

– Коли так, я не думаю, что ты будешь на меня сердиться, когда услышишь все. Я был помолвлен с миссис Хартл.

– Она вдова?

Пол ответил не сразу.

– Полагаю, она должна быть вдовой, раз ты собирался на ней жениться.

– Да, она вдова. Она была разведена с мужем.

– Ах, Пол! И она американка?

– Да.

– И ты ее любил?

Монтегю хотел сам рассказать свою историю, а не отвечать на допрос.

– Если ты позволишь, я все изложу от начала до конца.

– О, конечно. Но, я думаю, ты ее любил. Раз собирался жениться, значит любил.

Гетта нахмурилась, и Полу, различившему в ее голосе гневные нотки, стало немного не по себе.

– Да, любил когда-то, но я расскажу тебе все.

И он рассказал всю историю, повторением которой читателя утомлять незачем. Гетта слушала довольно внимательно, не перебивая слишком часто; впрочем, когда она перебивала, ее короткие замечания были очень едкими. Пол рассказал о долгом путешествии через Американский континент и о плавании через океан, в конце которого обещал даме на ней жениться.

– Была она тогда разведена? – спросила Гетта. – Как я понимаю, они разводятся когда хотят.

Несмотря на простоту вопроса, Пол не мог на него ответить.

– Я знаю лишь то, что слышал от нее, – сказал он и продолжил свою историю. Миссис Хартл уехала в Париж, а он, добравшись до Карбери, сразу сообщил все Роджеру.

– И тогда ты от нее отказался? – очень сурово спросила Гетта.

Нет, не тогда. Он еще раз поехал в Сан-Франциско и… Пол не собирался говорить, что возобновил помолвку, но вынужден был признать, что не разорвал ее. По возвращении в Англию он написал миссис Хартл, затем она объявилась на квартире у миссис Питкин в Ислингтоне.

– Не могу тебе описать, как для меня это было ужасно, – сказал Пол. – Ведь к тому времени я понимал, что все мое счастье зависит от тебя.