Вот так мы теперь живем

Леди Карбери очень злилась и на себя, и на мистера Альфа. Она не только пыталась его разжалобить, но и позволила себе сорваться; унизилась до мольбы, а потом глупой вспышкой перечеркнула всякий возможный результат. Как можно вынести столько испытаний? Оставшись одна, леди Карбери долго плакала, но, когда время от времени вспоминала мистера Альфа, не могла сдержать возмущения. Какой лжец! Конечно, он мог бы ей помочь, если бы захотел. Однако даже больше лжи ее оскорбляла его мнимая добродетель. Без сомнения, в своих критических обзорах «Вечерняя кафедра» преследует две цели. Другие газеты, возможно, только одну. Обычная цель – помочь друзьям и уничтожить врагов, – разумеется, остается главной и для «Кафедры». Есть и вторая – привлечь читателей экзекуцией над авторами, как раньше толпы собирались смотреть публичную казнь. Ни та цель, ни другая не совместимы с Аристидовой беспристрастностью, которую мистер Альф приписывал себе и своей газете. Леди Карбери всей душой надеялась, что мистер Альф потратит в Вестминстере кучу денег и проиграет выборы.

На другое утро она сама отнесла рукопись господам Лидхему и Лойтеру, и здесь ее ждало новое огорчение. Мистер Лидхем подвинул рукопись – бесценные листы, плод ее полугодовых трудов, написанный кровью сердца, – клерку, мальчишке лет шестнадцати, и тот небрежно сунул пакет под стол. Автор чувствует, что книгу должны забирать у него жадными, но почтительными руками и бережно хранить, пока она не будет помещена в абсолютно несгораемый сейф. О небо! Что, если она затеряется! Или сгорит! Или будет украдена! Эти листы бумаги, такие хрупкие, так малоуважаемые, быть может, будут когда-нибудь на вес золота! Если бы «Робинзон Крузо» потерялся! Если бы «Том Джонс» сгорел в пламени! И кто знает, может, эта рукопись – новый «Робинзон Крузо»? Может, она лучше «Тома Джонса»?

– Будет ли она здесь в сохранности? – спросила леди Карбери.

– Вполне, – ответил мистер Лидхем.

Он был довольно занят и, возможно, считал, что видит леди Карбери чаще, чем требует количество и качество ее сочинений.

– Ее убрали… под стол!

– Да, леди Карбери. Там они лежат, пока их не упакуют.

– Упакуют!

– На этой неделе мы отправляем нашему рецензенту две или три дюжины рукописей. Он живет на Скае, и мы копим их, пока не наберется мешок.

– Вы отсылает их почтой, мистер Лидхем?

– Нет, леди Карбери. Не многие авторы согласны оплачивать почтовые расходы. Мы отправляем их пароходом в Глазго, поскольку в это время года спешить незачем. Мы не будем ничего печатать до зимы.

О небо! Что, если пароход утонет по пути в Глазго?

Вечером, по своей почти ежедневной привычке, к ней заглянул мистер Брон. Между леди Карбери и редактором «Утреннего завтрака» сложилась настолько искренняя дружба, что леди Карбери почти не смела попросить его о новых литературных услугах. Она, как никто, понимала необходимость любой возможной помощи. При таком сыне, в такой нужде, разве вправе она не хвататься за каждую соломинку? И все же леди Карбери не могла просить верного друга о том, чего – и даже она при всех своих испорченных чувствах это понимала – ему делать не следует. Мистер Брон сделал ей предложение, за что она – пусть даже отказав ему – была бесконечно признательна. И, несмотря на ее отказ, он ссужал ей деньги и помогал добрыми советами. Если бы он сам предложил ей такую любезность, она бы благодарила его на коленях – но не могла просить еще об одной услуге вдобавок к остальным. Первым делом леди Карбери спросила его про мистера Альфа:

– Так он ушел из газеты?

– Да… номинально.

– И это все?

– Вряд ли он на самом деле выпустит ее из рук. Никто не любит терять власть. Он распределит работу и сохранит за собой главенство. Что до Вестминстера, не думаю, что у него есть хоть тень надежды. Если бедолага Мельмотт победил его, когда все уже говорили о подделках, неужто он устоит против нового кандидата?

– Он был здесь вчера.

– Полный торжества, полагаю?

– Он почти никогда не говорит о себе. Мы беседовали о моей новой книге… моем романе. Он положительно заверил меня, что не имеет больше отношения к газете.

– Не хотел давать обещания, я бы сказал.

– Точно так. Я ему, конечно, не поверила.

– Я тоже не буду давать обещаний, но посмотрим, что можно будет сделать. Если у нас не получится быть благожелательными, мы, по крайней мере, не скажем ничего злого. Как называется роман?

– «Колесо Фортуны», – сообщая старому другу название новой книги, леди Карбери почти устыдилась своего сочинения.

– Попросите издателей отправить нам книгу заранее – за день-два до выхода, по возможности. Я, разумеется, не могу отвечать за мнение джентльмена, к которому она попадет, но, по крайней мере, ничего для вас неприятного мы не напечатаем. До свидания. Да благословит вас Бог.

И когда мистер Брон пожимал ей руку, лицо у него было такое, будто к нему возвращается старая любвеобильность.