Возраст согласия

– Ну что, давайте сыграем? Ксюха, ты умеешь? – спросил Олег с улыбкой. Наташка уже прилипла к нему, и он обнимал ее за талию. Из разреза ее красной кофточки призывно выглядывали груди. Я подобным похвастаться не могла. Всегда была плоская как доска и очень из-за этого переживала, но успокаивала себя тем, что мне зато не нужно носить лифчик. Из-под моей кофточки торчали только соски. В четырнадцать лет я перечисляла в дневнике все свои недостатки, и отсутствие груди занимало почетное место. У всех девчонок в классе уже были вполне оформившиеся холмики.

Но Юре моя девчоночья фигура очень нравилась.

Поэтому я перестала переживать, да в бильярдной и не было никого, ради кого хотелось бы выглядеть соблазнительно. Я просто пришла потусить.

Мы сыграли несколько партий. Последний раз я играла в детском лагере. Там стоял стол для бильярда, и я регулярно приходила покатать шары в одиночестве. Как оказалось, моих умений вполне хватило для того, чтобы один раз выиграть.

Олег пригласил нас поехать к нему. Мы вышли в коричневую ночь, и, пока все грузились в старенький «жигуль», я жадно впитывала холодное и чистое дыхание улицы. Завелся «жигуль» не сразу, и несколько минут ворчливо тарахтел в ответ на повороты ключа в замке. Но когда мы тронулись, Олег врубил драм-н-бейс, а Санек, сидевший спереди, достал серебряную бумажку от жвачки и высыпал на коробку с компакт-диском какой-то порошок.

– Девчонки, будете «спиды»?

– А что это?

– Ну, такой волшебный порошок. От него хорошо «качает» под музычку.

– Да не, нас вроде и так хорошо качает. Ммм, Наташка, что скажешь?

Я пихнула подружку в бок.

– Ребятки, спасибо, но нам и так хорошо.

– Ну, как знаете.

Санек скрутил сторублевую бумажку в трубочку и вынюхал небольшую дорожку. Потом передал компакт-диск Олегу, и тот проделал то же самое.

– Ух! – Санек тер короткий светлый ежик на голове. – Мурашечки!

Парни сделали музыку еще громче, и мы понеслись по улице, подгоняемые басами сабвуфера, гремящего из багажника.

Олег жил в двухкомнатной хрущевке на Подвойского с мамой, но дома ее не было. Как только мы завалились в квартиру, в дверь позвонили. Это пришли знакомые ребята. Трое парней с девушкой. Они назвали свои имена, но я их тут же забыла. В комнате мы растеклись по дивану под блестящей советской люстрой из стеклянных сосулек.

Один из парней, с рыжими вихрами и забавным курносым носом, рассказывал, что хочет посвятить жизнь отказу от зевания. Он на полном серьезе хотел перестать зевать. Наш дружный теплый смех взрывался к белому потолку. Мне было просто хорошо, и я ненадолго забыла обо всех своих проблемах.

Олег достал книгу Ницше, положил ее на маленький журнальный столик и насыпал порошок. Все, кроме нас с Наташкой, по очереди вдыхали неровные дорожки.

– Забавный был чувак Ницше. Говорил, что женскую натуру считают глубокой, потому что в ней не видно дна. Но дна и не ищите типа, – изрекла я.

Ребята засмеялись.

– Ты читаешь Ницше? – удивился Санек. Они, судя по всему, использовали книгу только как подставку. В обложку въелись белые крупинки наркотика.

– Есть немного, – ответила я.

Мы еще какое-то время болтали, а потом я задремала. Меня разбудило гудение Nokia. На часах было шесть утра.

Я вышла из комнаты и нажала на центральную кнопку.

– Доброе утро, милый. Ты что-то рано.

– Ты не дома? – его голос звучал раздраженно.

– Да, я сейчас у друзей, но уже собиралась потихоньку домой. Алло? Ты здесь?

Я посмотрела на телефон. Нас разъединили. Или Юра сбросил. Что происходит? Набрала его номер. Денег для разговора было не очень много. Первые десять секунд бесплатно. Я надеялась, что он сам перезвонит.

– Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Можешь делать, что хочешь. А я больше с тобой ничего не хочу.

И снова бросил трубку. Я подошла к окну. Вдалеке был виден большой пустырь, разделяющий наши районы, и кусочки гаражей. Небо висело серым мешком.

Холодные мурашки ползли под кожей. К горлу подкатил комок.

Веселье кончилось. Наступило обычное утро, где снова нужно было страдать.

Я зашла в комнату.

– Наташ, мне надо домой.

Она лежала рядом с Олегом, и оба они пялились в экран телевизора, по которому скользили странные абстрактные изображения. Пока я была на кухне, остальные ребята ушли.

Олег посмотрел на меня:

– Без проблем, давай мы тебя отвезем.

Когда я зашла в квартиру, то сразу вытащила телефон и трясущимися руками набрала сообщение: «Юра, я тебя люблю. Прости меня».

Он позвонил:

– Ну что ты хочешь, Ксения? Ты меня очень расстроила. Даже не предупредила, что уйдешь на ночь!

– Я не знала… Пожалуйста, давай встретимся и поговорим!

– Хорошо, буду через час у тебя.

* * *