Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея

Вижу с какой‑то огромной высоты над собою громадный зрительный зал театра, наполненный людьми, сидящими в полумраке. И некоторые из них смотрят на меня блестящими, как у кошки во тьме, глазами. Мне сделалось страшно от высоты и от того, что стою на самой кромке.

И меня закачало от страха, я сдал назад и стал при помощи верёвок спускаться по овальным аркам этого гиганта-здания. Спускаться было трудно, однажды я оступился. Но так как крепко держался за верёвки, то опасность миновала. Но у нас верёвки кончились, а высота была ещё приличная. И на этом сон переходит в другую форму.

Вдруг я у раки преподобного Серrия. Мне предлагают принять участие в соборном служении. Преподносят митру. Вроде я этого достоин, но она на мне неуклюже сидит, какая‑то сверх формы высокая. И вот я всё примерял и разглядывал её, а служить не пришлось. Какая‑то толкотня да суета.

Настоящая болезнь и сон должны меня более смирить и смирить по‑настоящему. Жить надо по‑монашески, скромно, смиренно, а я? На высоту то забрался, а теперь трусишь. Вспять летишь. Взялся за гуж, но и терпи. А сколько наград уж получил.

Святой преподобный Серафим всего лишь иеромонах, а ты игуменство получил, вот оно и не к лицу тебе. Рано, конечно, для меня эти награды. А то вот здесь, на земле, высоко и торжественно. А как там, Господи? Помоги крепко и всегда держаться за верёвку (веру православную и надежду).

Температура нормальная, но слабость и утрата сил. Отец диакон опять сегодня служит обедницу, а я один сижу, вернее, лежу и читаю Грибановского, еп. Михаила.

Бедный Владыка страдал чахоткой. Кажется, я не далёк от него. 42‑х лет он умер. А мне уже 39. Может, и дотяну до его срока. По этой части я похож на него, да и в монашестве что‑то сродное напоминает (жизнь, стремление, ревность). Кроме образования.

И я самовольно, может, и дерзко, но со святою гордостью осмеливаюсь назвать себя вторым Грибановским. А своего многоуважаемого друга и собрата Ермогена называю Храповицким — у него все данные быть таковым.

Как они были друзьями? Один — старше, другой — младше.

Как они шли прямым и правым путём, как они оправдали высокое доверие?

Как они были с Богом здесь, на Земле, как они всю свою жизнь посвятили Богу и людям?

Как они с христианской честью отошли в иной мир и сподобились рая вожделенноrо? Так дай же и нам, Господи, пройти сей жизненный путь и перейти в иной с готовым сердцем, чистою душою и с добрыми нетленными богатствами.

Скоро Ермоген должен нас навестить, получил от него телеграмму: «Предполагаю прибыть 12 мая».

Примерно в пятнадцатых числах мая приехал иеромонах Ермоген, но меня в храме и дома не застал. Я был в больнице. Печально было и для меня, и для него. Но что поделаешь?

Приходил он ко мне в больницу, о многом вели разговоры. И, кажется, на третий день он уехал, а я через две недели выписался в полном здравии.

Как бы ни чувствовал себя хорошо, но болезнь делает своё. Надо подкрепляться.

Пишу Владыке прошение о двухмесячном отпуске.

Слава Богу, он благословил, и я с 1 июня по 1 августа 1970 года в путешествии.

Большую часть времени провел на Кавказе, в Сухуми. Ходил на море, за город. Но жара в те дни меня разбивала, и я чувствовал слабость. Отпуск окончился.

Наступил день моего ангела — преп. Серафима, Саровского чудотворца.

Служил литургию, а после приглашал своих близких к себе на обед, — отмечает в дневниках игумен о. Серафим, составляя новые страницы своего повествования.

6 августа по старому стилю — Преображение Господне.

Праздник провели в молитвенном настроении. И я по просьбе благочинного выехал в Томск, где мы исповедовались и причащались.

Наверное, дневники так не ведут, как я.

Представьте, как‑то два года не писал, а воды за это время много утекло. И трудно наверстать упущенное.

Чётко помню, что с августа 1970 года я в Тогуре послужил ещё несколько месяцев, то есть до праздника Трёх Святителей (12 февраля 1971 года).

Пос. Тогур. Сидят: диак. Николай, о. Серафим, о. Леонид. Стоят: фотограф‑ прихожанин, бухгалтер, пономарь. 1970 г

Томск

С 6 февраля 1971 года переведён в Петропавловский собор города Томска священником.42

Томичи приняли с искренней любовью, которая и до днесь сохраняется. Летят дни, месяцы и годы. Зима сменяется весною, весна — летом. И так далее.

Томск. Петропавловский собор

В сентябре 1971 года пошёл в отпуск. На этот раз поездки совершал по Сибири. Был в Якутске, у брата, о. Варсонофия.

Якутск расположен в зоне вечной мерзлоты. Основан в 1632 году казаками.

Лампада, осветившая всю Якутию

Якутск, 1968 г.