Возвращение

Элька почувствовал в скупых словах Бен-Цура, поддержку, поощрение, веру в него. Он был бесконечно благодарен Бен-Цуру, так как чувствовал, что этот большой и сильный человек никогда не забывал его отца– Эльазара. И сейчас он поверил в Эльку, как когда-то верил в его отца. И Элька не подведет!

Он старался не выдать бурной радости и охватившего его волнения. С трудом сдерживая себя, неторопливо встал. Еще раз заинтересованно осмотрел образцы, которые ему предстояло повторить, нет, значительно улучшить! Сразу же понял, что необходимых для этого глин поблизости не было. Элька сказал об этом Бен-Цуру, но тут же торопливо добавил, что знает, где их найти.

С этого дня гончарная мастерская стала сосредоточием всей жизни объединенного двора Эсты и Шифры. Шифра была довольна что уже не нужно было, как когда-то, непрерывно искать в горах сухие деревья и собирать ветки для прожорливой печи.

У Эльки было достаточно денег, чтобы заказать все виды необходимого топлива. Элька даже очистил и выровнял большой участок склона, прилегавшего к их двору, и там оборудовал настоящий склад топлива.

Видя, как старательно ему помогают братья– близнецы Ной и Давид, Элька соорудил для каждого из них облегченные гончарные круги и те, целыми днями пропадали в мастерской. Изредка к ним заглядывала Эста. После почти десятилетнего перерыва, она готовилась подарить семье четвертого ребенка.

На этот раз её беременность протекала тяжело. Непрерывные рвоты, головокружения и тяжелые боли приковывали Эсту к постели. Шифра не отходила ни на шаг от подруги. Делала все возможное, чтобы облегчить её страдания, но, все было бесполезным. И Шифра горячо молилась, прося у Всевышнего помощи.

Она всячески пыталась забыть то, что ей уже не раз говорила больная Эста. Здесь никакие лекарства не могли помочь, только молитва! И пересохшие губы Шифры вновь и вновь повторяли молитву о спасении.

Эста перестала сопротивляться. Она сказала Шифре, что Господь наказывает её за то, что она изменила её брату и вновь вышла замуж. Она любила, и вечно будет любить только Эльазара.

Шифра попыталась её переубедить, но никакие слова не действовали. Эста все время твердила одно и тоже:

– Я не могу больше жить без него. Скоро мы с ним опять будем вместе…

И, видя затуманенный взгляд подруги, Шифра немела от ужаса. Она гладила Эсту, поила её охлажденным и насыщенным раствором валерьяны. Развесила по углам ветки шумара и душистой мяты, срезанной до восхода солнца в долине Аялона, но это не помогало.

Притихший Шмуэль беспомощно смотрел на Шифру. Уже третий день не было слышно звона его молотка. Не вился над кузницей синеватый дымок горна.

И тогда Шифра велела Шмуэлю и Эльке привезти из Бетулии повитуху Мирьям. Шифра давно и хорошо знала эту целительницу, искренне верила в её особый дар. Мирьям была её последней надеждой.

С момента приезда Мирьям ни на минуту не отходила от Эсты. Массировала живот, и когда та теряла сознание, подносила к лицу роженицы холщевые мешочки с остро пахнущими травами, или торопливо хлопала её по щекам. В комнату то и дело заглядывали Шмуэль и Элька, они были готовы по первому мановению руки Шифры, прийти на помощь, однако по лицу Мирьям Шифра видела – надежды нет.

Вместе с криком новорожденного ребенка, раздался надрывный, протяжный, подобно волчьему вою стон Шмуэля. Он упал на колени перед бездыханным телом Эсты. И, не соображая, что делает, вынес её во двор, подставляя свежему утреннему ветру, как это он делал со своими воинами, смертельно раненными в бою, и нуждающимися в глотке свежего воздуха.

Неделю ждали приезда на похороны её брата Шауля из Эфирики. Все эти дни тело Эсты находилось в прохладном винном погребе. Как это делали в Эфирике, но так и не дождались.

На похороны приехал рав Нафтали. Произнес поминальную молитву. Рассказал о первой встрече с Эстой в Дура– Эвропосе, о её мужестве, неиссякаемом терпении, о её таланте и большом любящем сердце.

Эсту похоронили рядом с Эльазаром. Они воссоединились навечно. Девочку, родившуюся у Эсты, назвали Иегудит, так хотела покойная.

Эста знала, что у Шифры не было лучшей подруги, чем Иегудит из Бетулии, даже ревновала Шифру к этому прошлому. И её, Эсты, дочь, названная именем подруги детства, еще теснее свяжет девочку, с Шифрой, её настоящим и давно прошедшим.

То было последнее выражение любви и благодарности подруге.

Жизнь продолжалась. Стиснув зубы, Элька работал за двоих. Он мысленно советовался с матерью, подбирал сочетания оттенков и цвета, как она его учила, иногда соглашался, а иногда спорил с ней, как будто она была рядом. Сушильные полки и вся поверхность их просторного двора была уставлена подсыхающими или готовыми сосудами. Заглядывавшие во двор односельчане поражались праздничному богатству расцветок и невиданным ранее причудливым формам. А Элька, после смерти матери, стараясь забыться, продолжал и продолжал вертеть гончарный круг.